Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

на протяжение двух недель истории с письмом отсутствовал. И, в конце концов, повесть, поведанная Ле Бейкером, взята из эпизода об убийстве в 1252 году венгерской королевы, запечатленного Матвеем Парижским. Вплоть до настоящего момента Ле Бейкер предлагал исключительно литературную разработку уже известного из ранее составленных летописей, произрастающую, главным образом, из его предвзятости и из свидетельства Уильяма Бишопа. Теперь он утверждал, что Эдвард, до получения письма от епископа с уже описанным загадочным посылом, пребывал под надзором Томаса де Беркли. Предоставив Ле Бейкеру преимущество сомнения, постановим, что бумага являлась посланием Роджеру от Уильяма Шалфорда, переправленным тем к Беркли. Согласно Ле Бейкеру, Беркли, с этого времени, предположительно, запретили видеть короля, и преследование низложенного суверена началось всерьез. Его на целые дни запирали в заразном помещении глубоко в подвале среди гниющих тел. Затем, «изменники, увидев, что и не очень крепкий человек способен не поддаться зловонию смерти, в ночь на 22 сентября, пока Эдвард спал в кровати, накрыли его горой крупных подушек и, в группе больше пятнадцати человек придавили к матрасу, вставив раскаленный железный вертел в пластичный тубус, предварительно помещенный внутрь половых органов. Проникнув к легким через кишечник, вертел сжег их, не оставив ран на теле в местах, где их стали бы обычно искать…» Тут мы, кажется, видим искаженный вариант длинной версии Брута, например, Беркли запрещают вмешиваться для спасения короля, и в том же отрывке текста убийц описывают словом «изменники». Ле Бейкер упоминает вместо стола подушки, но помимо того, у него нет ничего, что не обнаруживалось бы у Муримута и у Брута. Конечно, там не отыскать отсылок к сокрытым фактам, читаемым в официальных записях, таким как приговоры обвиняемым в убийстве или присутствие Уильяма Бокёра. Подобные детали убедительнее истории о «страстях» горько рыдающего из-за горячей воды для бритья человека, особенно, когда сам король находился на этапе жизни с постоянным ношение бороды.

Здесь в повествовании Ле Бейкера есть нечто одновременно и фарсовое, и патетическое. Он настолько сильно впечатлил читателей степенью страданий благородного Эдварда, что, по его словам, не менее пятнадцати мужчин вынуждены были удерживать низложенного монарха под грудой подушек. Обладая подобным натиском, удивительно, зачем стоило беспокоиться еще и о вертеле. Почему бы просто не разделаться с жертвой тихо, как полагал Муримут, или не отравить несчастного? Или задушить? Или же уморить голодом? Если было важно не оставить следов гибели в чертах короля-мученика, зачем терзать его так чудовищно? Если Роджер лично стремился устроить надежно скрытое убийство, он мог применить яд, наиболее действенно воспользовавшись им в 1323 году в охраняемом Тауэре. Так, с какой целью понадобилось поощрять крики, разносящиеся по всей крепости? Возникает предположение, что убийцы не знали о сокрытии тела суверена в процессе бальзамирования, поэтому поддались панике и нападали на Эдварда со столом, подушками, докрасна раскаленным вертелом, мертвыми телами, холодной водой в команде человек пятнадцати или около того. Но такие предположения лишь порождают стену из подозрений. Способ убийства, описанный и Ле Бейкером, и другими в традиции применения докрасна раскаленного вертела кажется отражением основной мысли о жестокости и порочности охраняющих суверена людей. Это ясно выражено в повествовании Ле Бейкера, возмущающемся Изабеллой, которую он именую «Иезавелью». В самом деле, главным его стимулом к написанию труда являлась справедливость, происходящая из уверенности, — королеву следует покарать за совершение супружеской измены и убийство мужа. Не давать ей жить в роскоши, как та жила в начале создания Ле Бейкером летописи.

Занятая против Изабеллы Ле Бейкером позиция отличается от точек зрения ранних полемистов, по большей части, находящихся в возражающем правительству лагере. Это интересно в контексте гео-политических воззрений каждого из летописцев в отношении их к истории с докрасна раскаленной кочергой. Самые ранние писатели юга страны, — автор Анналов Паулини, Муримут и другие многочисленные хроникеры исходят из краткой версии Брута и не упоминают о данном способе убийства. Делающие противоположное — сплошь северяне: Хигден, автор из стана ланкастерцев длинной версии Брута и Джон Тайнмут, создавший Золотую историю. Один из летописцев-северян, не последовавший традиции, — каноник из Бридлингтона, совершенно точно слышал ужасную историю, но отказался в нее верить. Первая из южных летописей, рассказывающая о докрасна раскаленной кочерге, — это Вестминстерская летопись 1346 года, просто дословно скопировавшая эпизод из длинной версии Брута. Мысль о смерти Эдварда из-за докрасна раскаленного вертела оказалась тогда для Лондона новой. И десять лет спустя после его кончины население на юге широко продолжало верить, что монарха удушили Гарни и Малтраверс, как показано у Муримута. Хотя источник рассказа о докрасна раскаленной кочерге нельзя достоверно установить, ясно, — шаблоном для его распространения является оборотная сторона вполне ожидаемого: писатели, географически наиболее далекие от Беркли, были ближе к источнику скандального фрагмента, нежели обладающий прочными связями Муримут, тогда находившийся на юго-западе Англии. Таким образом, историю можно объяснить в качестве элемента пропаганды, вероятно, источаемого сторонником Ланкастера и, равно вероятно, взращенного через год после конфликта между Роджером и Генри Ланкастером. Ле Бейкер, кажется, целиком проглотил отчет с севера, ибо разместил внутри остова достойной доверия и обогащенной богатой информацией хроники (перенятой у Муримута). Он усилил его сомнительным свидетельством пожилого и неблагонадежного Уильяма Бишопа, создав документ столь резкий и живой, что тот видится лучше наполненным сведениями и более притягательным, чем любой до или после него. Труд Ле Бейкера превратился, в конце концов, в главный источник конструирования популярного мифа.

Можно продвинуться чуть дальше. Существует некая деталь в заговоре, зародившемся в замке Беркли, которая позволяет нам однозначно говорить, — никто из летописцев о произошедшем внутри крепости в конце сентября 1327 года ничего не знал. Даже Ле Бейкер, с его продолжительным описанием варварств политических мастеров эпохи Эдварда, не подобрался ближе. Здесь мы можем усвоить важный методологический урок: самые подробные летописи не обязательно отличаются высокой степенью осведомленности. Действительно, любой автор, отваживающийся дополнять вопрос, скользил по крайне тонкому историческому льду. Пока кто-то догадывался о случившемся убийстве, кто-то рассказывал о раскаленной докрасна кочерге, и скептически настроенный каноник Бридлингтона не мог вообразить осуществившегося в реальности.

Эдвард Второй продолжал оставаться в живых.

Подробная аргументация, обосновывающая это утверждение, будет находиться ниже в Возвращении к Главе 12.

* * *

Томас Гарни привез сообщение из Беркли, это подтверждает единственная запись в книге расходов крепости.

Относительно даты перевозки тела даже Догерти утверждает, что его переместили где-то после 10 ноября, но отчет с определенностью показывает, — Малтраверс и Беркли 21 октября «доставили тело названного покойника к настоятелю монастыря Святого Петра Пустынника в Глостере ради памяти отважного монарха…»