Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет

«Фронтом? — не ослышался ли он. — Его, генерал-майора, только осенью принявшего армию, и сразу командующим фронтом! Да еще каким! Сталинградским!»

— Прежде всего, там нужно твердой рукой навести революционный порядок. Мы очень на вас надеемся. Мы знаем вас как опытного и крепкого начальника.

В Сталинград Василий Николаевич прибыл в звании генерал-лейтенанта.

Под мощнейшими ударами танковой армады, авиации, артиллерии развалился соседний, Южный фронт, возглавляемый боевым генералом Малиновским. Войска же Сталинградского фронта яростно и упорно защищали рубежи в донских степях, на дальних подступах к городу. Они не только оборонялись. Нанося контрудары, углублялись в расположение противника, вынуждали его терять время, расходовать силы. 6-й немецкая армия Паулюса запросила поддержки, и на помощь ей с кавказского направления была повернута армия Гота.

Лишь в середине сентября закончилась наступательная операция войск Сталинградского фронта, началась героическая оборона города. А в это время наступавшие у Ростова части немецкой 17-й армии были уже на перевалах Главного Кавказского хребта, рвались к черноморскому берегу.

Однако командующим фронтом генерал Гордов пробыл только до октября. Последовало новое назначение с понижением в должности: на Западный фронт командующим 33-й армией.

Уезжал Гордов с тем тяжелым чувством, которое испытывает человек, незаслуженно отстраненный от начатого им дела. В течение почти трех месяцев бесконечно долгих дней и ночей напряженнейшей битвы он не знал ни минуты покоя, отдавал всего себя без остатка наитруднейшему сражению. Теперь же он был как бы непричастен к нему.

Конечно, порой он был груб, не мог сдержать себя в разговоре, но попробуй быть другим в сумасшедшей круговерти, когда каждый шаг продвижения или отхода давался ценой многих человеческих жизней. Да только ли он был таким? Податливых и мягкосердечных начальников не очень жаловали, считали их неспособными выполнить ответственные задания.

А между тем, хорошо знавший генерала маршал Конев давал ему такую характеристику: «Это был военачальник, способный руководить крупными войсковыми соединениями. Если взять в совокупности все операции, проведенные им во время войны, то они вызывают к нему уважение. В частности, надо отметить, что он проявил и мужество, и твердость в трудные времена Сталинградского сражения, воевал, как говорится, на совесть и со знанием дела… С именем генерала Гордова связан ряд операций, успешно проведенных армиями, находившимися под его командованием».

В отличие от Сталинградского, на Западном фронте было относительное спокойствие. Больших операций не проводилось, и войска в основном держали оборону. Позиции 33-й армии находились восточнее Вязьмы. Почти неделю генерал Гордов пребывал в полках и дивизиях, лазил по траншеям, изучал расположение врага, его уязвимые места, общался не только с командирами, но и с солдатами, не упуская из внимания даже на первый взгляд малозначимое.

На совещании с офицерами он со всей решительностью потребовал:

— Отсиживанию в обороне приходит конец. Наступил черед наступлению. А потому нужно учить солдат наступать, взаимодействовать с артиллерией, танками. Окопную болезнь из солдата вон!

И начались бесконечные учения, днем и ночью, стрельбы, даже обкатка сидящих в траншее солдат танками. Казалось, генерал старался вселить в каждого свое бесстрашие и мужество.

И вот настал долгожданный черед. Войскам предстояло провести Ржевско-Вяземскую операцию по ликвидации выступа, образованного в ходе немецкого наступления. Операция началась 2 марта. Весенняя распутица, лесистая местность, болота. На каждом шагу умело возведенные заграждения, сковывающие маневр, однако войска 33-й армии ничто не могло сдержать. На десятые сутки они ворвались в Вязьму. В результате этого удара враг был отброшен от Москвы на 160 километров.

А потом были Спас-Деменская, Ельнинско-Дорогобужская, Смоленско-Рославльская операции и во всех войска Гордова действовали на решающем направлении.

31 августа 1943 года войскам 33-й армии и его командующему была объявлена в приказе Верховного главнокомандующего благодарность за освобождение города Ельни. В их честь над столицей прогремел салют. За умелое командование Гордову присваивают воинское звание генерал-полковник.

Пятнадцать раз отмечалось его имя в приказах Верховного. Немногие военачальники добивались такой высокой чести.

В марте 1944 года генерал Гордов, сменив генерал-лейтенанта Рябышева, вступил в командование 3-й гвардейской армией. Летом начались бои за освобождение Западной Украины и Польши. Действуя на направлении главного удара 1-го Украинского фронта, войска 3-й гвардейской стремительно продвигались на запад. Пройдя с боями более 250 километров и с ходу форсируя реки, они овладели стратегически важным Сандомирским плацдармом на Висле. Отсюда войска маршала Конева в январе 1945 года устремились к границам Германии. В апреле и мае 3-я гвардейская армия участвовала в Берлинской операции.

Войну Василий Николаевич завершил в Праге. Спешно перегруппированная его гвардейская армия участвовала в завершающей Пражской операции. В ночь на 9 мая ее передовые части вступили в Прагу. Сам же командующий удостоился чести быть первым начальником гарнизона столицы Чехословакии.

В том же году Гордов возвратился в родные края, в Куйбышев, командующим войсками Приволжского военного округа.

В начале января 1946 года на общем собрании колхозники одной артели выдвинули его кандидатом в депутаты в Верховный Совет СССР. Вскоре последовали встречи с избирателями Сергиевского округа. Его встретили тепло, видели в нем не только депутата, но и заслуженного земляка, отдавшего жизнь людям. О его делах говорили награды: Звезда Героя, два ордена Ленина, три Красного Знамени, Красная Звезда, а о полководческом таланте — три (!) ордена Суворова 1 — й степени и той же степени орден Кутузова.

После официальной части, когда Василий Николаевич сошел со сцены, его обступили, посыпались просьбы. Просил помощи и председатель колхоза: хотя бы тракторишко какой списанный или автомашину. Весной-то не на чем пахать, придется коров впрягать.

— Коро-ов? — не поверил Василий Николаевич.

— А ежели они не потянут, то и баб впряжем.

После того, что он видел в поверженной Германии, не верилось, что такое могло быть. Но и в других хозяйствах положение было не лучше.

Однажды разговаривая со своими помощниками, Гордов сказал, как отрубил:

— Тех, кто довел крестьянство до такого положения, надо судить! И как только народ терпит!