Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

не по делу придирчивые читатели… Просто дураки, просто сволочи. Ну, вот и убили.

А вообще, довёл себя человек до крайности, как видели все. Вот и финал. А остальное… Шукшин любил создавать о себе легенды. Эта, последняя, о тайне его гибели, родилась уже после его смерти.

М.Г.: Вскрытие тела провели в Волгограде. Официальная причина смерти – сердечная недостаточность. Гроб в Москву отправили на военно-транспортном самолёте, сопровождали его – Бондарчук, Бурков, Губенко и Юсов.

А что же на Алтае? Сергей Тепляков установил, что первой в Сростках, и в числе первых в крае, о смерти Василия Макаровича узнала библиотекарь Дарья Ильинична Фалеева:

4 октября 1974 года мне позвонила Першина Анна Яковлевна, заведовавшая в Бийском райкоме отделом пропаганды и агитации, сказала, что нужен материал о Шукшине. Зачем, спрашиваю. Надо написать некролог. Василий Макарович умер. Страшно всё перевернулось в голове. Так хотелось верить, что это ошибка, что он живой.[370]

Получается, сестра ещё не знала… А как узнала – всё не могла сообщить матери. Повезла её в Москву, ничего не говоря. Мария Сергеевна, думаю, обо всём догадалась ещё по дороге. Но объявили ей – только в Москве.

Как только пережила… А как вообще переживают смерть детей матери? Шукшин умер – как все русские мужики, в том числе и его герои. На работе. Без декламации и позы.

Е.П.: Подсчитано, что появилось чуть ли не сорок поэтических откликов на его смерть. Самый известный, наверное, принадлежит Андрею Вознесенскому. В нём очень чётко выражены концепты, которые и в дальнейшем будут сопровождать (и преследовать) образ Василия Макаровича. Тут Андрей Андреевич выступил как чуткое ухо народное.

Хоронила Москва Шукшина,

хоронила художника,

то есть хоронила страна мужика

и активную совесть.

Он лежал под цветами на треть,

недоступный отныне.

Он свою удивлённую смерть

предсказал всенародно в картине.

В каждом городе он лежал

на отвесных российских простынках.

Называлось не кинозал —

просто каждый пришёл и простился.

Он сегодняшним дням – как двойник.

Когда зябко курил он чинарик,

так же зябла, подняв воротник,

вся страна в поездах и на нарах.

Он хозяйственно понимал

край как дом – где берёзы и хвойники.

Занавесить бы чёрным Байкал,

словно зеркало в доме покойника.

М.Г.: «Мужик», «нары», «чинарик», «берёзы»… От упоминания сапог Вознесенский удержался, слава богу.

Ну и Высоцкий, конечно… При том, что Высоцкий с Шукшиным был еле знаком; ну да Вознесенский и того меньше. И тоже – про «Калину красную»; упоминаются Высоцким и другие киноработы. Но – именно что кино!

Но, в слёзы мужиков вгоняя,

Он пулю в животе понёс,

Припал к земле, как верный пёс…

А рядом куст калины рос —

Калина красная такая.

<…>

А был бы «Разин» в этот год…

Натура где? Онега? Нарочь?

Всё – печки-лавочки, Макарыч, —

Такой твой парень не живёт!

Упокоился Василий Макарович – на «самом главном» в СССР, Новодевичьем, кладбище. Опять же не соглашусь, если мне скажут, что понимание иерархии и в этом вопросе, внимание к ней было Шукшину при жизни совершенно чуждо. Есть воспоминание Анатолия Заболоцкого об их разговоре, состоявшемся – меньше чем за месяц до смерти:

Солнечным сентябрьским утром 1974 года мы ехали на такси по Бережковской набережной к «Мосфильму». Свежепозолоченные купола Новодевичьего монастыря веселили взор. Весело было и на душе – «Разин» запущен в работу, везём добрые вести из Госкино… Шукшин рассуждает: «Премии и ордена нынче не имеют значения, а вот Новодевичье кладбище, если снимем “Разина”, пожалуй, завоюем», – и потёр ладони, как согревают руки».[371]

Е.П.: Что сказать! Получилось по его слову. Жаль, что без «Разина»…

Но как всё же получилось? Есть несколько версий, как всегда, – от реалистичных до фантастических.

Начнём с того, что по чину Новодевичье Шукшину было не положено: там даже генерал-полковникам отказывали, только генералы армии и выше. Это если по военной иерархии. А по артистической – только народные, и то не все. По официальному «общественному положению» у Шукшина не было таких регалий, чтобы быть похороненным на самом престижном кладбище страны.

Это с точки зрения начальства, конечно; мы-то знаем, что один его рассказ перевешивает все тома какого-нибудь Сталинского лауреата.

Версии такие: Сергей Михалков отказал, но помог Шолохов. Анатолий Заболоцкий пишет:

Я сам тогда разговаривал по телефону с Михалковым из квартиры Шукшина, а в другую трубку слушал Савва Кулиш, не даст соврать. Сергей Михалков сказал тогда: «На Новодевичьем кладбище для писателей есть несколько мест и претендентов много. Шукшин в их число не входит!». Дозвонились до Фурцевой Екатерины Алексеевны, сказала, что она разделяет с нами утрату и согласна, что ему место на этом кладбище, но она эти вопросы не решает. Василий Белов из зала центрального телеграфа, где они часто встречались с Макарычем, отправил телеграмму Михаилу Александровичу Шолохову: «На московской земле не нашлось места для Шукшина. Необходимо Ваше вмешательство». Позднее выяснилось – Шолохов телеграммы не получал.[372]

По другим сведениям, всё же получал – не эту, так другую, – и поговорил с партийным начальством высокого уровня.

Был и такой слух, что Новодевичьего добился Бондарчук, лично позвонив находившемуся в ГДР Леониду Ильичу Брежневу.

В мемуарах Соломона Кипниса, «главного некрополиста» Новодевичьего кладбища, находим:

В архиве хранится письмо (от 7 октября), в котором ЦК ВЛКСМ и киностудия «Мосфильм» просят захоронить Шукшина на Новодевичьем. И на этой бумаге в тот же день появились все необходимые резолюции, разрешающие захоронение.[373]

А директором «Мосфильма» был Николай Сизов – тот самый, который когда-то помог Шукшину с пропиской. Бывший генерал милиции был человеком влиятельным – он вполне мог задействовать старые связи.

Но есть и мемуары Филиппа Бобкова, КГБшника, начальника 5-го отдела по борьбе с инакомыслящими, потом заместителя Андропова (а потом вице-президента у олигарха Гусинского). А в них – вот что:

Андропов реагировал на всё, что до него доходило и требовало «развязки», т. к. могло вызвать нездоровую реакцию в обществе. Так он поступил в день похорон Василия Шукшина, творчество которого высоко ценил. Кто-то вдруг инспирировал слух о запрете хоронить