Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

Хотя, конечно, раздавались голоса, что Шукшин просто отрабатывал своеобразную «барщину» у Бондарчука в обмен на поддержку «Разина». Опираются авторы этого мнения на многократно высказываемые Василием Макаровичем намерения – больше в качестве актёра, по ту сторону кинокамеры, не оказываться.

Тем более, что, как всегда, постфактум находятся и недобрые предзнаменования.

Есть воспоминания его дочки, Марии Шукшиной, записанные алтайским журналистом Сергеем Тепляковым:

Получилось так, что я была единственной, кто пошёл его провожать, когда он уезжал на съёмки «Они сражались за Родину». Мама была в командировке, Ольга играла во дворе, бабушка спала. И я пошла провожать его по двору, мы с ним дошли до конца дома, он отпустил мою ручку, говорит: «Ну, всё, Машенька. Я пошёл, пока». Он прошёл ещё несколько шагов, повернулся ко мне – у него в глазах слёзы… Предчувствие было. Он интервью давал для телевидения: «Хочется успеть, хочется успеть…» Предчувствие скорой смерти – было. Маме он говорил: «Времени мало».[365]

Да, много свидетельств тому, что в последний год Шукшин – торопился. И, думаю, это именно от мысли: успеть, успеть бы!..

Е.П.: Известен рассказ Юрия Никулина, коллеги Шукшина по съёмкам в «Они сражались за Родину»:

За день до смерти Василий Макарович сидел в гримёрной, ожидая, когда мастер-гримёр начнёт работать. Он взял булавку, опустил её в баночку с красным гримом и стал рисовать что-то, чертить на обратной стороне пачки сигарет «Шипка». Сидевший рядом Бурков спросил:

– Что ты рисуешь?

– Да вот видишь, – ответил Шукшин, показывая, – вот горы, небо, дождь, ну, в общем, похороны…

Бурков обругал его, вырвал пачку и спрятал в карман. Так до сих пор он и хранит у себя эту пачку сигарет с рисунком Василия Макаровича.[366]

Тогда же, за день до смерти – очевидцы вспоминают – поехали на «газике» в станицу Клетскую, в баню. Молодой шофёр неудачно развернулся и нечаянно переехал неосторожную станичную кошку. Шукшина начали бить нервные судороги, он с трудом успокоился. Перед баней шофёр рассказал старику-хозяину о происшествии. «Не к добру, – ответил старик, – к большой беде примета… Ну, да это раньше в приметы верили, сейчас всё не так…»

М.Г.: Да что приметы! Всё было видно невооружённым глазом. Достижения последнего года (как, впрочем, и всех предыдущих) давались Шукшину физически тяжело. Режиссёр Глеб Панфилов вспоминает о съёмках Василия Макаровича в фильме «Прошу слова»:

Когда он вошёл в павильон, у меня было физическое ощущение, что он не идёт, а парит, почти не касаясь пола. Потом я узнал, что примерно то же самое почувствовали и все остальные – такой он был высохший, худой. Не человек, а его тень. Джинсы на нём болтались, вязаная кофточка, прикрытая модным кожаным пиджаком, висела как на вешалке. Глаза красные, с неестественным блеском, – верный признак бессонных ночей; за сутки он выпивал банку растворимого кофе.[367]

Это характерная черта Шукшина, порвавшего с алкоголем: огромное, невероятное количество потребляемого кофе. И бесконечные крепкие сигареты. Где ж тут выдержать…

Е.П.: В сибирских деревнях, кстати, кофе раньше не особо пили. До появления кофе растворимого. Который ещё достать надо было.

М.Г.: Именно к нему Василий Макарович и пристрастился. Прогресс! Цивилизация!

Е.П.: Ну вот и наступил этот день. Вернее, эта ночь. Вот как рассказывает о ней Анатолий Заболоцкий – со слов Буркова:

В 4–5 часов утра ещё совсем темно было, мне что-то не спалось, я вышел в коридор, там Макарыч стоит, держится за сердце. Спрашиваю: «Что с тобой?..» – «Да вот режет сердце, валидол уже не помогает. Режет и режет. У тебя такое не бывало? Нет ли у тебя чего покрепче валидола?» Стал я искать, фельдшерицы нет на месте, в город уехала. Ну, побегал, нашлись у кого-то капли Зеленина. Он налил их без меры, сглотнул, воды выпил и ушёл, и затих. Утром на последнюю досъёмку ждут. Нет и нет, уже 11 часов – в двенадцатом зашли к нему, а он на спине лежит, не шевелится. Кто зашёл, не спросил ни я, ни он не говорил.[368]

А вот что пишет сам Бурков, опуская подробности, но добавляя пафоса:

В последний вечер выглядел усталым, вялым, всё не хотел уходить из моей каюты – жаждал выговориться. Вдруг замолкал надолго. Будто вслушивался в ещё не высказанные слова.[369]

М.Г.: Потрясение было настолько велико, что сразу же появились версии об убийстве Шукшина. Ну, это как всегда. Как с Есениным. Как с Маяковским. Как с Высоцким. Это лишний раз подчёркивает высочайший статус Василия Макаровича в глазах народа. Статус кумира. Других серьёзных оснований, считаю, для версии об «убийстве» Шукшина – нет.

Е.П.: Про версии убийства Шукшина можно отдельную книжку написать…

Георгий Бурков, который последним видел Шукшина перед смертью, был уверен – Василий Макарович ушёл из жизни не по своей воле. Но при этом Георгий Иванович побаивался предавать конкретные факты гласности. О некой тайне смерти мужа говорила почти прямым текстом и Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина. Сергей Бондарчук высказывался. Василий Белов склонялся к версии о насильственной смерти друга. Анатолий Заболоцкий тоже именно так его смерть и трактует: конспирологически, да ещё и с привлечением «тяжёлой артиллерии» в виде «Протоколов сионских мудрецов»…

Скажу честно, что устраняюсь от обсуждения этой темы. Не уверен ни в чём. Тем более, что прямых доказательств наличия злобных сил, по чьему-то заказу сгубивших «народного Макарыча», – не имеется. А домыслы каждый имеет право трактовать как хочет.

М.Г.: Кто же мог убить Шукшина? Всемогущий КГБ? Ну, мы видим, что не таким уж он был всемогущим. И, главное, решительно никаких резонов для убийства Шукшина – лауреата, орденоносца и проч., не замеченного в связях с Западом и диссидентами, – у властей не было.

Кинорежиссёр Евгений Цымбал вспоминает:

Все на «Мосфильме» говорили, что он убил себя сам, прежде всего, совершенно наплевательским отношением к собственному здоровью. Он не обращал внимания на свои болезни и боли до самого последнего предела, выкуривал несколько пачек сигарет или папирос в день. Сам себя лечил содой или какими-то лекарствами, которые ему посоветовали не врачи, а кто-то из друзей. Выпивал до двух банок растворимого кофе за ночь…

Е.П.: И если для народа Шукшин стал жертвой убийства – то, может быть, правда в том, что убивали его, день за днём, чинуши-бюрократы, завидущие коллеги – киношники и писатели,