Виктор Васнецов - Екатерина Александровна Скоробогачева

нем, о его искусстве. Сам особняк в 3-м Троицком переулке, им спроектированный, современники справедливо оценивали как уникальное произведение, иносказательное воплощение и мировоззрения, и понимания смысла жизни Виктором Михайловичем. Дом стал в своем роде воплощением синтеза традиций в творчестве Васнецова. После его смерти сын Алексей писал: «Дом наш опустел – словно душа отлетела из него – все тут было его, носило его отпечаток – страшно коснуться чего-либо, изменить что-либо. Наше общее решение – все сохранить как было – устроить что-то вроде дома-музея…»[685] Александра Владимировна поддержала все начинания детей по сохранению памяти Виктора Михайловича. С ее одобрения часть комнат в доме была отдана под «Посмертную выставку картин и рисунков Виктора Васнецова», где были представлены неизвестные ранее произведения художника. Экспозиция была открыта до 1933 года.

С 1951 года, в основном по инициативе художницы Татьяны Викторовны Васнецовой, дочери Виктора Михайловича, началась работа по организации музея, и спустя два года он был открыт, став и оставаясь поныне Домом-музеем В. М. Васнецова. По рисункам Татьяны Викторовны была восстановлена сгоревшая во время Великой Отечественной войны терраса[686]. Сохранено по сей день убранство комнат, память о традициях семьи, рабочая обстановка мастерской художника, масштаб личности которого, как и произведения, вызывали и вызывают неизменный интерес, полемику, желание находить ответы на те вневременные вопросы, которые столь неравнодушно ставил он перед зрителями своим творчеством, неизменно стремясь достигнуть высшей цели искусства – преображения душ человеческих.

Вместо послесловия

Известно множество высказываний о творчестве Виктора Михайловича Васнецова. Обратимся к некоторым из них, чтобы убедиться в их объективности или субъективности и попытаться понять их истоки. Известный представитель художественного круга «Мир искусства» Сергей Дягилев писал вятичу: «Ваше творчество и оценка его уже много лет – самое тревожное, самое жгучее и самое нерешенное место в спорах нашего кружка». И далее: «Из всего поколения наших отцов Вы ближе к нам, чем все остальные…»[687] При всех различиях мнений многие современники называли его «первопроходцем», поскольку Виктор Васнецов, опираясь на концепции различных стилей и направлений, всегда сохранял самобытность и в своем творчестве, и в мировоззрении.

Михаил Нестеров в 1916 году высказывался так: «Десятки русских выдающихся художников, берут свое начало из национального источника – таланта Виктора Васнецова»[688]. С этим суждением нельзя не согласиться, поскольку талант Виктора Михайловича отличался исключительной многогранностью. Для многих современников он так и остался передвижником, «типистом», свободно работавшим в жанровой живописи. Иные особенно отмечали его обращения к древнерусским и народным образам, а также его глубинные знания этой сферы, соединенные с практическим опытом. Ряд его современников, например выдающиеся деятели Адриан и Николай Праховы, ценили его в качестве «гениального провозвестника нового направления в религиозной живописи». Также, пожалуй, были правы и те, кто заслугу Виктора Михайловича видели прежде всего в том, что он первым из современных ему отечественных художников «обратился к украшению жизни».

Так же уважительно и глубоко о масштабе творчества художника-«сказочника» писал Игорь Грабарь в 1926 году, почти сразу после кончины художника:

«23 июля умер Виктор Васнецов, один из крупнейших и прославленнейших мастеров русской школы живописи. Его творчество, как все значительные явления, долгое время не получало признания, когда же оно было наконец оценено, вокруг имени Васнецова возгорелись небывало горячие споры: одни превозносили его до небес, другие отказывали ему во всяком значении. Искусство непрестанно переоценивается; меняется оценка не только отдельных художественных произведений, но и всего творчества того или другого художника и даже целых эпох в истории мирового искусства. Васнецов не избежал этой доли. Сейчас, у свежей могилы, трудно сохранить ту объективность, к которой обязывает весь творческий путь ушедшего от нас большого человека, но несколько мыслей, явно бесспорных, можно высказать уже сейчас без риска впасть в ошибку. Васнецов выступал во всех родах живописи: он был – по старой академической терминологии – “историческим живописцем”, ибо писал картины на сюжеты истории и мифологии, был “религиозным живописцем”, портретистом, жанристом, декоратором и “графиком”. Кроме того, он был и архитектором, так как по его проектам выстроены церковь в Абрамцеве, фасад Третьяковской галереи, Цветковская галерея и его собственный домик с мастерской в Троицком переулке. В чем он был сильнее всего? В какой области оставил он наиболее яркий след в истории русского искусства? Уроженец Русского Севера, он пришел в Москву по окончании Академии художеств и возвращении из заграничной командировки как будто только для того, чтобы обнажить всю фальшь и надуманность, которою были проникнуты произведения тогдашних художников, бравших темы из русской истории и былинного эпоса. Когда москвичи увидали в 1880 г. его картину “После побоища Игоря Святославича с половцами”, купленную П. М. Третьяковым, они впервые почувствовали, что от этого искусства действительно “Русью пахнет”. Васнецов передал эту “Русь” не при помощи исторически верных костюмов, а взял ее “нутром”, особым, ему присущим чутьем. Через год, в 1881 г., он создает свой шедевр – “Аленушку”, не то жанр, не то сказку, обаятельную лирическую поэму о чудесной русской девушке, одну из лучших картин русской школы. В ней нет никакой композиционной усложненности и режиссерского мудрствования: картина проста до последней степени и вся она вылилась из чистого чувства. Обе эти вещи ясно наметили то, что позднее получило название “Васнецовского стиля”»[689].

Почти через год после кончины Виктора Михайловича, в 1927 году его давний друг и единомышленник Николай Адрианович Прахов писал о нем: «[В июле] годовщина смерти Виктора Михайловича. Время летит с поразительной быстротой… Я надеюсь, что большой талант покойного найдет себе правильную оценку в истории нашего искусства – “Каменный век”, “Аленушка”, “Три царевны”, “Витязь”… вещи неувядаемой красоты. Пора равнодушия минует. Новые люди будущего поражены будут глубоким чувством, музыкальностью и воодушевлением нашего славного современника…»[690]

Илья Глазунов, посвятив Виктору Васнецову целый раздел в своей монографии «Россия распятая», писал: «Я с самого детства боготворил картины Виктора Михайловича Васнецова»[691]. И далее о нем же: «…ему как духовидцу открылась былинная мощь просторов русского эпоса и русской истории… Для меня бесспорно, что великий Васнецов, как и его друг Суриков, положили начало русской исторической живописи, Возрождению славянской античности – допетровской Руси во всей ее несказанной красоте и силе богатырской. Искусство Васнецова, как родниковая живая вода, омывает нашу полустертую историческую память… В наше время его творчество еще драгоценней и необходимей…»[692] Оценивая вклад Виктора Михайловича в различные сферы искусства, Илья Глазунов замечал: «…росписи Владимирского собора далеки от византийских канонов и традиций. Однако бесспорно, что Виктор Васнецов сказал свое, новое слово в русской религиозной живописи»[693]; «Отдавая должное В. М. Васнецову