Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

Финальный аккорд встречи прозвучал почти как манифест. Яна Вагнер подчеркнула: стремиться быть похожим на Кинга – дело заведомо проигрышное. Король есть только один, и в этом его уникальность.

В мире Стивена Кинга зло нечасто побеждают, но всегда оно встречает сопротивление. Люди, у которых нет шансов, продолжают бороться. Именно в этом, как заметила Вагнер, кроется парадоксальный оптимизм Кинга.

Кровавый баттл так и не состоялся. Но если бы Кинг услышал этот разговор, он, вероятно, одобрительно кивнул бы. Потому что вместо борьбы за трон его имени, участницы встречи выбрали куда более кинговский путь – стать рассказчиками историй.

Российский Стивен Кинг

Вот мы и подошли к одному из самых любопытных вопросов: кого же можно считать «российским Стивеном Кингом»? Формулировка сама по себе звучит интригующе, словно речь идет о магическом титуле. Но это вовсе не исключительно наш культурный феномен. Почти в каждой стране, куда пришло творчество Кинга – будь то Франция, Германия, Япония или Швеция, – критики и литературные обозреватели пытались найти среди соотечественников того самого писателя, кто мог бы претендовать на звание «местного Стивена Кинга». Это как желание увидеть не просто аналог, но и доказательство: у нас тоже есть талант такого калибра, человек, способный писать столь же мощно, проникновенно и пронзительно.

Англия

Джеймс Герберт, Клайв Баркер, Адам Нэвилл

Германия

Вольфганг Хольбайн

Голландия

Джек Лэнс

Испания

Хавьер Кастильо, Хосе Карлос Сомоза

Канада

Чарльз де Линт

Китай

Цай Цзюнь

Польша

Лукаш Орбитовский, Зигмунт Милошевский

Франция

Жан-Кристоф Гранже, Максим Шаттам, Бернар Миньер

Швеция

Юн Линдквист, Матс Страндберг

Япония

Кодзи Судзуки, Миюки Миябэ

И Россия в этом не исключение. Более того, у нас таких «Кингов» пытались найти не один раз и не в одном лице. И даже были локальные «Стивены Кинги». В разные десятилетия различные авторы получали это условное звание: кто-то по воле журналистов, кто-то по настоянию издателей, кто-то мнению самих читателей. Чаще всего речь шла о тех, кто писал в жанрах ужасов, триллера, мистики или мрачной фантастики. Иногда – о тех, кто лишь отдаленно касался темы зла в повседневной жизни, как делал сам Кинг, но делал это в узнаваемо российской стилистике.

Тем не менее, сам факт появления подобного ярлыка – «российский Стивен Кинг» – уже говорит о многом. Это отражение того, насколько глубоко Кинг проник в культурную ткань. Настолько, что захотелось видеть его отражение в нашем литературном зеркале.

Переходим к конкретным именам, которые в разные годы назывались в прессе, литературной критике и читательской среде «русским» или «российским Стивеном Кингом».

В 1990-е в эту роль пытались вписать Сергея Лукьяненко («Дозоры»). Если Стивен Кинг продает права на экранизацию своих рассказов за доллар, то Лукьяненко делает это за рубль!

2000-е. Новое десятилетие принесло новых героев: Дмитрий Глуховский («Метро 2033»; внесен Минюстом РФ в реестр иноагентов) и Роман Канушкин («Ночи Стилета»).

2010-е. Анна Старобинец («Убежище 3/9», «Живущий») и Алексей Иванов («Пищеблок», «Псоглавцы»).

2020-е. Современный этап представлен в первую очередь Дарьей Бобылевой («Вьюрки») и Яной Вагнер («Вонгозеро»).

Кроме авторов федерального масштаба, в России появились и свои локальные Кинги – творцы с ярко выраженной территориальной идентичностью, которые писали или пишут хоррор в привязке к конкретным регионам:

Андрей Подшибякин – «ростовский Стивен Кинг» («Последний день лета»);

Евгений Константинов – «Стивен Кинг ближнего Подмосковья»;

Марат Кабиров и Шамиль Идиатуллин – «татарские Стивена Кинги»;

Александр Белаш – «пензенский Стивен Кинг» (работал в морге и, как и сам Кинг в юности, напрямую соприкасался со смертью);

Кирилл Партыка – «дальневосточный Кинг» из Хабаровска;

Денис Шулепов – «новочебоксарский Стивен Кинг»;

Надежда Кащенко – «Стивен Кинг Ханты-Мансийска»;

Татьяна Эверстова и Костас Марсан – «якутские Стивены Кинги».

Это далеко не полный список. Кроме того, «Стивеном Кингом для подростков» называют Эдуарда Веркина.

Вопрос о том, кто является «российским Стивеном Кингом», всегда будет открыт, но каждый из перечисленных писателей внес свой вклад в развитие жанра в России.

Литературные негры Кинга

Обвинения в том, что Стивен Кинг якобы не сам пишет свои книги, а пользуется услугами литературных негров (или, как принято говорить в англоязычном мире, гострайтеров), периодически всплывают в русскоязычной Интернет-среде. На форумах поклонников и критиков Кинга, в соцсетях, а порой даже в материалах российской прессы можно встретить доводы: мол, «так много и так быстро писать один человек просто не может». Так не бывает! За этим утверждением всегда кроется нечто большее, чем просто скептицизм – тут и недоверие к феномену кинговской продуктивности, и откровенная зависть к чужому трудолюбию, и непонимание механизмов современной издательской индустрии.

На протяжении более чем 50 лет Кинг выпускает в среднем по одной-две книги в год, и это не считая рассказов, публицистики, киносценариев и совместных проектов. Он стал живым символом писательской плодовитости. И потому для некоторых людей на постсоветском пространстве такая продуктивность кажется «нечеловеческой». Объяснение напрашивается само: «он, конечно, не сам пишет – у него целый штат негров».

Эта конспирологическая теория питается устойчивыми мифами. Во-первых, в России понятие «литературный негр» (в отличие от более нейтрального англоязычного ghostwriter) имеет откровенно негативный, подрывной оттенок: негр – это тот, кто пашет на плантации в нечеловеческих условиях, в жару (или в подвале). Тот, кто пишет за другого, но не подписывается. Во-вторых, в массовом сознании до сих пор жив образ гениального одинокого творца, страдающего и вымучивающего по абзацу в день. Пример Кинга не вписывается в эту романтическую картину, он работает как цеховой мастер, каждый день, с девяти до обеда. Это вызывает когнитивный диссонанс, а за ним и подозрение: «что-то тут явно не так».

Интерес к теме гострайтеров вокруг имени Кинга вновь вспыхнул в 2024 году. Поводом послужил неожиданный пост в профессиональной соцсети LinkedIn, где журналистка Валерия Давыдова-Калашник заметила объявление от международного агентства Reedsy о наборе гострайтеров. В списке клиентов агентства – имена самых продаваемых и популярных авторов современности: Стивен Кинг, Сьюзан Коллинз («Голодные игры»), Э. Л. Джеймс («Пятьдесят оттенков серого»), Адам Грант и другие.

Давыдова-Калашник провела журналистское расследование и связалась напрямую с генеральным директором Reedsy – Эммануэлем Натафом. В официальном ответе он подтвердил: да, агентство действительно сотрудничает с крупными авторами и американскими издательствами, и их гострайтеры в ряде случаев работают над бестселлерами – в том числе Кинга. Однако тут важно сделать уточнение, которое часто теряется в сенсационных заголовках.

Современное книгоиздание – это сложный производственный