Святые старцы - Вячеслав Васильевич Бондаренко

Батюшка ответил иносказательно: «Вот, дорогие, какие бывают случаи: одна женщина пришла ко мне и просит благословить ее выйти замуж, так как ее муж много лет в плену и его, по-видимому, нет в живых. А сватается к ней очень хороший человек. Я ее не благословил, а она все же вышла замуж. Только повенчались, через восемь-девять дней возвращается ее муж из плена. И вот два мужа вместе с ней пришли разрешить вопрос, чья же она теперь жена». Услышав эту историю, женщина решила отказать сватавшемуся, а через восемь дней к ней неожиданно вернулся муж.

В 1922 году в храме на Маросейке появилась женщина из Тобольска. Ее сын пропал во время Гражданской войны. И вот однажды, после горячей молитвы преподобному Серафиму Саровскому, она увидела его во сне. Старец сказал ей: «Поезжай в Москву на Маросейку к отцу Алексию Мечёву. Сын твой найдется». Женщина, никогда не бывавшая в Москве и не слыхавшая об отце Алексии, решилась на далекий путь. И ее сын действительно нашелся.

Один образованный человек, которому обратиться к батюшке посоветовал отец Павел Флоренский, увидел на столе комнаты отца Алексия баночку варенья с подписью «Дорогому Батюшке». Время было голодное, и у посетителя мгновенно возникла ехидная мысль: «Однако попик-то хорошо живет, в голодное время варенье ест. Такой же он, как и все». В этот момент вошедший в комнату отец Алексий с улыбкой спросил визитера: «Так, значит, этому старику не стоит доверять, потому что он варенье ест?» Легко себе представить изумление маловера... Со временем он стал преданным духовным чадом отца Алексия.

Шли к отцу Алексию не только за духовным, но и за физическим врачеванием. Так, в начале 1910-х к нему пришел молодой, но уже набиравший известность художник Роберт Рафаилович Фальк (1886-1958). Он страдал тяжелой депрессией, лечение на курортах Германии и Швейцарии не помогало. И тогда он по совету свой няньки отправился на Маросейку. Фальк был атеистом и поэтому, подойдя в сопровождении няньки к двери отца Алексия, остановился в смятении: ну о чем ему говорить со священником?..

«Дверь открыл седенький священник небольшого роста, -записала В. И. Прохорова рассказ Фалька. - Очень приветливо, мягким добрым голосом он пригласил: “Ну, входите, входите, я вас давно жду”. Роберт Рафаилович оказался в уютной маленькой комнате. На столе кипел самовар, стояли пирожки, варенье. “Проходите, садитесь, сейчас чайку попьем.”».

Отец Алексий не спрашивал Фалька о его религиозных воззрениях, о его взглядах на жизнь, а говорил сам о том, что сейчас весна, погода хорошая, что он рад видеть у себя художника. Роберту Рафаиловичу захотелось вдруг рассказать о себе: где бывал, какие страны видел. И отец Алексий внимательно слушал - о красотах Рима, о картинах, которые Фальк писал. Когда художник уходил, отец Алексий сказал ему: «Ну, приходите в следующую субботу». И Роберт Рафаилович ответил: «Конечно, приду». На вопрос В. И. Прохоровой «Что вы чувствовали, когда ушли от старца?» - художник ответил: «Вы знаете, мне сразу стало легче, захотелось опять к нему прийти, и я ждал с нетерпением следующей субботы. Пошел уже без всякого сопровождения. Снова пили чай, разговаривали. Я, захлебываясь, рассказывал о том, что мне хотелось бы написать, а отец Алексий поддакивал, задавал вопросы о подробностях моей работы над картинами. Я чувствовал: он понимает то, что я делаю. У меня было ощущение, что он меня так полюбил, будто я ему самый родной человек...

Я рвался к нему каждый следующий раз, просто не мог дождаться этой минуты. Так продолжалось, может быть, месяца два. Мне уже стало настолько хорошо, что, когда мой отец заговорил о путешествии за границу, я реагировал на это вполне положительно. И при следующей встрече с отцом Алексием сказал ему об этом. “Вот и хорошо, -ответил он. - Можете поехать. И еще сколько вы напишете! Какая это радость, дар-то какой великий вам Бог дал! Какой вы счастливый! Что ж, поезжайте, я за вас рад”. “Батюшка, но как же я без вас, вас-то не увижу?” В ответ он улыбнулся такой замечательной светлой улыбкой, перекрестил меня и сказал: “Да вам и не нужно больше. Все хорошо будет”. На прощанье он благословил меня. Я ушел с легкой душой, ощущая, что совершенно заново начал жить. И с тех пор, какие бы тяжести ни выпадали на мою долю, какие бы ни были страшные испытания, никогда та почти задавившая меня депрессия не возвращалась».

В. И. Прохорова поинтересовалась: «Роберт Рафаилович, что же так повлияло на вас? Вы же не говорили о религии. Что же произошло?» Художник ответил: «От отца Алексия исходила такая доброта, такая бесконечная благость, что как будто от этого всего начала таять страшная ледяная глыба, лежавшая на моей душе. Таяла, таяла и наконец совсем растаяла. Это была такая победа тепла, света и добра над злом! Отец Алексий открыл для меня Бога. Я понял: Бог есть, нужно верить всегда. Нет несчастья на земле, если есть такое добро, такой свет, который показал мне отец Алексий. На всю жизнь я это понял».

О своем чудесном исцелении благодаря молитве отца Алексия вспоминал еще один его духовный сын - писатель Александр Александрович Добровольский (1886-1964). В храме на Маросейке он впервые появился в феврале 1917го, а пять лет спустя заболел туберкулезом. Но после молитвы батюшки на рентгене обнаружилось, что в легких остались только зарубцевавшиеся очаги болезни.

Активная деятельность отца Алексия, популярность его прихода в Москве вызывали различную реакцию. В 19071908 годах с батюшкой познакомился наместник Чудова монастыря архимандрит Арсений (Жадановский, 18741937)- Один из посетителей монастыря посоветовал ему сходить в храм на Маросейке и познакомиться с отцом Алексием:

- Обратите внимание на этого пастыря. Хотя храм, где служит отец Алексий, небольшой и малозаметный, то, что в нем происходит, достойно удивления. Там Вы найдете иерея маленького роста, с благостным лицом, приковывающего к себе многих молитвенным настроением, умением давать полезные советы, не только духовные, но и житейские, а главное, поражающего лаской, отеческой любовью.

Отец Арсений последовал совету и... стал преданным сторонником батюшки, его младшим духовным другом. Он оставил интересные воспоминания об отце Алексии, в которых запечатлел свойственные ему духовные черты и качества:

«“Я помолюсь”, - говорил отец Алексей всем изливавшим пред ним нужду, беду, недоумение, сомнение. “Я помолюсь” - было его неизменным ответом каждому, причем ответом не формальным, а сердечным, серьезным, ибо всякое новое имя