Памяти солёная волна - Станислав Митрофанович Сахончик

– Тебя как зовут? – спросил водила, дохнув на меня крутым водочным духом. – Меня Вадиком кличут!

– О-очень приятно! Станислав! – пролепетал я в ответ, с ужасом осознав, что дядя Вадик гораздо пьянее меня и почуяв спинным мозгом надвигающуюся жуткую неприятность.

«Жигулёнок» с визгом и дымом свернул с Океанского проспекта на центральную улицу Ленина. Тут же раздался звук милицейской сирены и строгий металлический голос произнес:

– Водитель автомашины «Жигули» номер… Остановиться!

– Ни хрена! Уйдём! – Вадик ухмыльнулся и подмигнул мне.

И пошло веселье! Машина неслась по Ленина, сворачивая на разные улицы и переулки, однако бравые гаишники не отставали, вой сирен всё время висел на хвосте. Всё как в заграничных детективах! Мне ничего не оставалось, как вжаться в спинку сиденья и молить бога, чтобы пронесло. Выброситься на ходу из машины – верная гибель, остаться – риск не меньший, однако приемлемого выхода не виделось.

Такого страха я не испытывал со времён первого шторма в Индийском океане, когда девятый вал, затмив половину горизонта, катил нам в лоб и захлестнул судно до самого мостика. Тогда пароход, дрожа, как загнанная лошадь, кое-как выбрался из-под воды, однако что-то явственно хрустнуло в районе баковой надстройки. Как потом выяснилось, треснули два шпангоута. Однако Нептун оказался к нам милостив – пронесло…

– Не ссы, братан! – в очередной раз подбодрил меня Вадим. – Прорвёмся! Я на гонках не от таких орлов уходил!

Бодрости это мне не прибавило, ибо хмель из головы моментально улетучился, и впереди уже маячили три варианта выхода, ни один из которых не был положительным. Либо разбиться вдребезги на полном ходу, либо попасть в милицию и лишиться визы на загранплавание (в лучшем случае), либо «присесть на зону» на пару годиков за соучастие (в худшем).

В голове назойливо вертелась гаденькая рекомендация английским женщинам-полицейским на случай изнасилования: «Если у вас нет сил противодействовать насилию – расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие», которую услышал в кают-компании камчатского сторожевика «Летучий» – его офицеры славились на Тихоокеанском флоте своеобразным чёрным юмором и склонностью к ненормативной лексике.

Но расслабиться не получилось, ибо события разворачивались с калейдоскопической скоростью. Машина выскочила на пустыри промзоны возле ТЭЦ-2 и завиляла по грунтовкам, поднимая тучи пыли. Однако «уазики» гаишников прочно висели на хвосте, хотя и заметно приотстали, оглашая окрестности бодрящим воем сирен, миганием «сигналок» и напрасными призывами остановиться.

Вадим в бешеном темпе крутил руль и переключал скорости – чувствовалась богатая практика. «Жигулёнок», подняв тучи брызг, вихрем пронёсся по громадной луже, в которой с ходу забуксовали оба приотставших «уазика».

– Я же говорил – прорвёмся! – радостно заржал Вадим. Но тут же умолк.

Перегораживая узкую улочку, стоял «КамАЗ» – самосвал, по бокам которого, помигивая «цветомузыкой», уютно расположились две машины ГАИ и милиционеры с автоматами наизготовку. Вечер перестал быть томным…

– П… ц, приехали! Конечная… – констатировал побледневший Вадим и вылез из машины, привычно подняв руки вверх.

– Руки на капот! Ноги расставить! – последовала команда, в спину мне упёрся автоматный ствол, руки милиционера привычно «обшмонали» карманы, извлекли паспорт моряка и новенький пропуск в магазин «Альбатрос». «Дипломат» тоже перекочевал в руки офицера, однако криминала и там не обнаружилось.

– Ты какого хера, морячок, машины-то угоняешь? – последовал риторический вопрос, после чего нас шустро запихнули в «стакан» машины и повезли в отдел. Так я из добропорядочного и законопослушного гражданина моментально превратился в злостного угонщика.

В отделе нас с Вадимом, предварительно обыскав, лишив галстука и шнурков, моментально определили в тесную камеру. Сидели молча – говорить было не о чем, влипли по полной. Да и посидели-то минут пять. Сначала вызвали к следователю Вадима, потом меня.

Дознаватель, улыбчивая дама средних лет в капитанском чине, заполнила протокол задержания. Быстро выяснилось, что я, в общем-то, тут ни при чём и прохожу, в худшем случае, свидетелем. Угона как такового не было – Вадим опробовал свою машину после ремонта, выехал из гаража, где обмывал это дело с приятелями, за очередной бутылкой. И тут-то я и попался ему на глаза: захотелось лишний червонец сшибить попутно. А вообще он бывший автогонщик и личность известная в «гаишных» кругах. Инкриминируется ему сопротивление милиции при задержании и создание аварийной ситуации на перекрёстке улицы Луговой.

– Однако, дорогой товарищ доктор, вы находитесь в состоянии алкогольного опьянения, которое следует зафиксировать с целью установления его степени, – назидательно произнесла капитанша, поджав губы куриной гузкой. Надежда отделаться лёгким испугом рухнула…

– С этой целью вас отвезут в вытрезвитель! – Словно обухом по голове. Ну всё, прощай виза и дальние моря, здравствуй каботаж! Вот те на, доигрались…

На выходе уже ждал автозак, набитый всякими подозрительными и вдребезги пьяными личностями, в компании которых я, в своём чистом отглаженном костюмчике, казался белой вороной. Надо сказать, что в автозаке стояла специфическая атмосфера сивушного перегара, грязных носков и немытого тела.

– За что замели, братан? – спросил потёртого вида щетинистый мужичок, в пиджаке на два размера больше, дыша свежим одеколонным перегаром.

– Да по беспределу приняли, братан. Угон шьют, суки! – мобилизовав знания фени, почерпнутые из детективов, ответил я, входя в образ. Даже появилось чувство какого-то мрачного веселья. Да пропади оно всё пропадом!

«Потёртый» понимающе кивнул и отвернулся. Выпытывать – это не по понятиям.

Машина затормозила у здания вытрезвителя на мысе Чуркина. Открылась дверь, настал мой час «триумфа» и феерический дебют в роли злостного правонарушителя. Выпустили меня первым, видимо из-за резкого контраста с обычной публикой, и даже не ткнув по заднице дубинкой.

Зайдя внутрь, обнаружил сидевшего за столом, склонив голову, старшего лейтенанта, что-то писавшего в журнале. Он показался мне смутно знакомым.

– Фамилия? – спросил старлей и, подняв голову, вытаращил на меня удивлённые глаза. Это оказался мой однокурсник Юра Тараненко. Я был удивлён не меньше. Ещё полгода назад он ходил судовым врачом на танкере «Алатырь» нашей бригады.

– Ну ни хрена себе встреча! Ты-то как сюда влетел? Давай быстро в дежурку, там у меня койка. Посиди, пока я с клиентурой разберусь, потом поговорим.

Я не заставил себя долго уговаривать. Присел на койку, привалился к стене и даже слегка часок вздремнул, несмотря на вопли и пьяную брань, оглашавшую «приёмник». Проснулся от того, что начало трясти от осознания, в какую историю вляпался… Ладно, хоть жив остался!

– Это у тебя «отходняк» начался, нервное, – констатировал Юра. – Сейчас поправим!

И в дежурку заглянул ухмыляющийся Толя Савенко в белом халате. В руках была початая бутылка коньяка и пара стопок. С ним мы работали на соседней кафедре по научной теме токсикологии морепродуктов.

И тут я не выдержал, заржал! Ничего