Тормозной путь - Владимир Волков

вкусную еду. Вы прекрасная кулинарка, но пользоваться вашим гостеприимством дальше мне не имеет смысла. Извини, Ира, что вынужденно порчу тебе настроение, но надеюсь, дальше у тебя с другими людьми будут хорошие события. Разумеется, здесь я больше не появлюсь, так что честь имею откланяться, – он поцеловал Иру за руку, снял с вешалки куртку и направился к двери.

На улице уже стемнело, но контуры всего окружающего хорошо просматривались на фоне снега. Виктор сел в автомобиль, который уже заметно охладился, и завёл мотор. Через несколько минут машина согрелась, но ветер дул со стороны выхлопной трубы, и, чтобы отработавшие газы не попадали в салон, ему пришлось развернуть машину носом к ветру. Ехать дальше было проблематично, поскольку он выпил пару рюмок коньяка и теперь подсчитывал, когда спирт окончательно выйдет из его организма. Из расчёта выхода двадцати граммов в час получалось, что ехать он сможет часа через полтора, чтобы к тому времени окончательно протрезветь. Самым лучшим для него было бы немного поспать – он отклонил спинку сиденья, но окончательное расслабление до границы сна не получалось, несмотря на поступление в салон чистого деревенского воздуха, подогреваемого автомобильной печкой. Через некоторое время всё же удалось немного задремать, но его разбудил стук в окно. Там была Ирина. Он открыл ей дверь, она села рядом.

– Почему не уезжаешь?

– Потому что немного выпил и теперь жду, когда спирт из меня окончательно испарится, чтобы не было претензий со стороны ГАИ. А ты что хочешь мне сказать?

– Не обижайся на дядю Вилена, он всегда так настроен.

– Здесь дело не в обиде, а в его психике, не терпящей возражений. Кстати, где он служил, знаешь?

– Слышала, что где-то в контрразведке.

– Понятно. Если бы он служил на передовой, то имел бы другие взгляды.

– Но почему ты так осуждаешь Сталина, он же руководил огромной страной?

– И убивал при этом верно служащих ему невиновных людей.

– Ну нельзя же обвинять только одного человека в этих репрессиях.

– Естественно, у него была команда исполнителей, но он там был главным.

– Но прошло уже много лет, неужели сейчас надо про всё это помнить?

– Надо, пока живут потомки невинно репрессированных, я в том числе. Поэтому не пройдёт задумка твоей мамы нас поближе познакомить и поженить – потому что ты не отречёшься от своих родителей с их взглядами, а я не изменю своим убеждениям. Я не буду скрывать, ты мне нравишься как эталон чистоты, который рука не поднимется обидеть. В конце концов я могу сыграть роль, создать с тобой семью, но добром это не кончится, так как проявится нарастающий эффект гистерезиса, или, проще, мотоциклетной каски.

– Как это?

– Тебе на мотоцикле в каске приходилось ездить?

– Да, когда-то меня мой одноклассник на мотоцикле катал.

– Каска на голове удобно сидела?

– Сперва нормально, но потом захотелось её поскорее снять.

– Ездили долго?

– С полчаса, может чуть больше.

– А если целый день в такой каске проехать?

– Нет, я бы не смогла.

– Вот так и в жизни. Надо подбирать каски точно по своему размеру, иначе возникнет такой дискомфорт, который дальше всё разрушит. Можно пожениться и сперва не замечать никаких расхождений, но начальные или установочные константы заглушить сложно, и рано или поздно они себя проявят.

На крыльце включился фонарь, из дома кто-то вышел во двор. Виктор это заметил:

– Тебя уже начинают разыскивать.

– Не думаю, мама же видит из окна твою машину и знает, что я с тобой.

– Пусть за твою сохранность не беспокоится, женщиной я тебя делать не буду, просто на прощание прижму тебя к себе и поцелую, тем более можешь проверить, что спирт у меня уже испарился, и мне можно ехать.

Он взял её за плечи, прижал к себе и стал целовать в губы, в щёки, в шею, немного промассировал грудь. Она не сопротивлялась – казалось, что просто воспринимает то, что ей приятно. Он добился, чтобы по её телу прошла небольшая дрожь, после чего она, немного отдышавшись, спросила:

– Тебе можно будет позвонить?

– Конечно, вот телефон и все мои координаты, – он достал свою визитку и протянул ей. – Только без нужды не показывай это никому больше.

– Не беспокойся, это только моё.

Ирина вышла из машины и пошла к дачному домику. Когда она зашла внутрь, Виктор включил фары и тронул автомобиль дальше. Где-то через километр, перед выездом на главную дорогу, его остановил инспектор ГАИ. Виктор опустил стекло перед подошедшим к нему инспектором.

– Здравствуйте. Старший лейтенант ГАИ, инспектор Юрченко. Попрошу документы.

Виктор протянул ему удостоверение, талон о регистрации и путевой лист.

– Ну, что? Выпивали?

– В чём проблема? Если вам нужно что-то доказать, доказывайте, только предупреждаю, если я окажусь трезвым, то, сами понимаете, буду иметь к вам много претензий.

Инспектор наклонился, пытаясь уловить запах в исходящем из салона воздухе, затем распрямился, возвратил документы и как-то с неохотой произнёс:

– Ладно, езжайте.

По возвращении в гараж Виктор закатил автомобиль в бокс, затем прошёл к себе в кабинет, просмотрел оставленные на столе бумаги и, не найдя там ничего срочного, прошёл в свою общежитейскую комнату. Его давно посещала мысль о том, что уже пора завести собственную семью, однако при этом всегда возникали какие-то паразитного смысла детали, как бы предупреждавшие его о возникновении последующих проблем. В образе Иры он видел не столько заботливую хозяйку и мать его детей, сколько постоянно консультирующуюся у своей матери не совсем состоявшуюся в моральном плане женщину. То, что она до таких лет сохранила себя как девушку, играло положительную роль, но не могло расцениваться в качестве доминирующего фактора. В его памяти она зафиксировалась как умная женщина, понимающая все складывающиеся вокруг них обстоятельства, хотя, как ему показалось, ещё не научившаяся любить.

В течение следующего субботнего дня он сделал несколько фотокопий своего докторского диплома, чтобы в последующие рабочие дни съездить в нотариальную контору и заверить их как официальные документы. В понедельник по почте ему пришёл счёт на получение по разнарядке с ульяновского автозавода нового автомобиля УАЗ-452. Виктор наложил резолюцию и передал всё в бухгалтерию, а вечером позвонил Варе, поинтересовавшись, в каком составе она живёт, и, поняв, что она одна, объяснил, что у него появился повод для возможной поездки в её город. Она ответила, что, кроме дочки, у неё никого нет и он может приезжать, только пусть сообщит ей точную дату приезда.

Оплата счёта прошла следующим днём, и из расчёта того, что к концу недели деньги должны будут поступить на