Людмила Третьякова - Красавицы не умирают

Я усмехалась про себя, вспоминая резиновую куколку с гнущимися так и сяк ногами-руками, которую любит наша женская малышня. Мне хотелось сказать им: «Никакая она не Барби, а Варвара... Это совсем другое дело». Бог знает, отчего было приятно, что возле Варвары туристический на­род со всего мира суетится, головами покачивает, фотогра­фирует и ей здесь, на берегах Сены, не особенно одиноко.

Казалось, что мы с красавицей из музея Орсэ поверх голов заговорщически переглядываемся: мол, знай наших! В конце концов, мы с ней — свои люди. Но уйти просто так, узнав одно лишь имя, я не могла.

                                           Варвара Дмитриевна Римская-Корсакова

В научном отделе мне, правда, сказали уклончиво: нет, ничего особенного о ней не известно, кроме того, что дама эта, по фамилии Римская-Корсакова, была очень ориги­нальной. В том смысле, что давала пищу для разговоров, коих в Париже о ней ходило во множестве.

* * *

Дома — и это справедливо — мне удалось узнать о му­зейной незнакомке куда больше.

Девичья фамилия Варвары Дмитриевны Римской-Корсаковой — Мергасова. Это костромской дворянский род. Ничего более конкретного о волжских родственниках парижской красавицы неизвестно. Зато семья, куда она во­шла невесткой, в истории русской культуры очень заметна.

Мария Ивановна Римская-Корсакова нам уже знако­ма. Ее младший сын Сергей женился на двоюродной сест­ре Александра Сергеевича Грибоедова, Софье Алексеевне. Грибоедов хорошо знал всех Корсаковых. Он списал с них многих героев «Горя от ума», а Софья Алексеевна, по не­которым сведениям, стала прототипом главной героини пьесы — тоже Софьи.

Вот у этой-то четы в 1829 году родился сын Николай, которому назначено было стать супругом нашей красави­цы. Супруг — дело серьезное, и о Николае Сергеевиче, стало быть, надо сказать особо.

Был он очень красив — это отличительное свойство мужчин Корсаковых, один из которых был фаворитом Екатерины II. Отсюда титулы, почести, богатство, которое перепало вдоволь и упомянутой Марии Ивановне. Но ког­да бабушка увлекается балами, волей-неволей за это рас­плачиваются внуки. Подраставшему Николаю Сергеевичу плясать до рассвета надо было уже с осторожностью. А этого в нем не наблюдалось. Как писали, «на рубеже но­вой эпохи в последний раз ярко вспыхнула легкая кровь Марьи Ивановны в ее внуке».

Выпускник Московского университета, гусар, обаятель­ный, веселый, душа нараспашку, всегда с гурьбой прияте­лей, отличный танцор, элегантный, гроза московских бары­шень — таков был Николай. На всю Москву шла слава об особых, костюмированных балах, которые ввел в моду отец юного Николая, Сергей Александрович, приглашая на них московскую молодежь. Каждый здесь мог проявить свою фантазию, а девицы являлись в костюме, который особенно подчеркивал их очарование.

Не из дома ли Корсаковых вынесла Варенька Мергасова пристрастие к маскарадным эффектным одеяниям? Езди­ла она туда сначала просто гостьей, потом невестой и в кон­це концов обосновалась там как жена Николая Сергеевича.

Варенька Мергасова считалась завидной партией. Она была очень богата. Но нет ни малейшего подозрения в том, что ее богатство сыграло в этом браке какую-то роль.

Вообще, все, что рассказано о Николае Корсакове, ри­сует его в симпатичном свете, хотя, как писали, «жизнь его сложилась как-то беспутно». Он окончил Московский уни­верситет. В двадцать один год был выбран предводителем вяземского дворянства. Но непоседе на месте не сиделось. Началась война, Николай бросил свое предводительство и пошел в самое пекло, в Севастополь. Здесь князь Горчаков берет его себе в ординарцы, причем просто рядовым, что также примечательно. В скромной этой должности Николай Корсаков получает Георгиевский крест. Он постоянно играет со смертью, его видят в самых опасных местах. Из рядовых его производят в офицеры.

Однажды Корсаков был послан с донесением о какой- то победе к императору Александру II. По традиции, его ждало повышение по службе, и, провожая Николая, това­рищи уже поздравляли его. Но в Петербурге вышло то, что и должно было выйти, если учесть прямодушный характер Корсакова.

Государь спросил:

—    В чем нуждаются в данное время в Севастополе?

—    Да пороху не хватает. Так, глядишь, все там помрем.

—     Не может быть! — гневно воскликнул Александр.

—    Так точно и есть, ваше императорское величество!

Разумеется, государь был раздосадован. Корсаков ска­зал то, чего тот не хотел слышать. Но пришлось. Гонца с фронта послали к военному министру. Тот, получив взбуч­ку от царя, готов был испепелить Корсакова взглядом. Обратно Николай Сергеевич прибыл не только без наград и повышения, но и с бумагой к князю Горчакову, где, между прочим, было рекомендовано впредь таких курьеров не присылать.

Корсакова ничуть не обескуражил такой поворот дела. Он продолжал по-прежнему честно и самоотверженно служить. После Севастопольской кампании перешел в гвардию лейб-гусаров. Старой веселой жизнью пахнуло снова: без Корсакова не обходился ни один бал, он всех знал, и его все знали, он умел зарядить любое общество весельем, дирижировал танцами, ухаживал за хорошеньки­ми женщинами.

***

Свадьба Николая Римского-Корсакова и Варвары Мергасовой состоялась 20 мая 1850 года. Первенец молодоженов, если верить документам, опубликованным в «Пензенском временнике любителей старины» за 1891 год, родился через три месяца после свадьбы, в августе того же года. Николаю тогда минуло двадцать лет, а Варваре было шестнадцать. В 1853 году у супругов родился второй ребенок — сын Ни­колай, через два года — Дмитрий.

Варвара Дмитриевна расцветала нежным цветком, ши­ла себе эффектные наряды — бархат, газ, шелк, украше­ния, — все это так шло к ее облику, несмотря на частые роды, не терявшему почти девичьей свежести. Она была в моде, как и ее муж.

...«С кем мы не знакомы? Мы с женой как белые волки, нас все знают», — говорил Егорушка Корсунский Анне Карениной, приглашая ее на вальс. Толстой описы­вает его не без иронии — «лучший кавалер, главный ка­валер по бальной иерархии, знаменитый дирижер балов, церемониймейстер, женатый, красивый и статный мужчи­на». И прибавляет: «Там была до невозможного обнажен­ная красавица Лиди, жена Корсунского...»

Так по воле Льва Толстого Варвара и Николай Рим­ские-Корсаковы под фамилией Корсунских попали в «Анну Каренину».

* * *

Франсуа-Ксавье Винтерхальтер — мало известный в Рос­сии художник, несмотря на то, что в Эрмитаже хранится не так уж мало его работ. Тем не менее в середине XIX сто­летия он считался одним из ведущих портретистов Европы. Надо сказать со всей определенностью — кисть художника откровенно отдала себя европейской аристократии. Поэтому его творения — это длинная вереница императоров, импе­ратриц, титулованных младенцев, родовитых дам и кавале­ров. Легко понять, почему все они так настойчиво хотели быть увековеченными именно Винтерхальтером. Настойчи­во — вплоть до слез, обид, обвинений друг другу в нару­шении очереди.