Николай Черкашин - Я - подводная лодка !

- Спасибо вам, что мы не вдовы!

Адмирал Попов вручил командиру, пережившему суровую опалу, наградной кортик. Разумеется, речь зашла и о "Курске".

- За все эти 14 месяцев, которые прошли со дня трагедии, мы не получили от подводников ни одного рапорта о списании на берег, - сказал командующий Северным флотом. - Более того, офицеры надводных кораблей просят о переводе на подводные лодки. Военкоматы забиты письмами - "хочу служить в подводном флоте!". И это при всем при том, что подводники сегодня лишены почти всех льгот, которые были у них в прежние времена. Дух сегодня таков, что даже если кончатся корабли, пойдем в арсеналы, разобьем ящики, достанем винтовки, снимем смазку и будем служить, как наши прадеды.

Работы по подъему "Курска" ни на один день не прервали плановую боевую подготовку флота. Подводные лодки как выходили, так и выходят в море. Вот и сейчас они там.

Разговор о "Курске" продолжился в Североморске, в штабе флота. Знакомый кабинет. В его окнах - причалы и море, в его окнах - флот и Север, боевые корабли и низкое, почти черное, осеннее небо. На тужурке комфлотом командирская "лодочка", в пальцах - мундштук, на столе - портсигар - эти верные вещи помогали пережить лихую годину.

- Что ещё помогало? - переспрашивает Попов. - Письма! Я получил свыше 350 добрых искренних писем от самых разных людей со всех концов России. Они-то и поддержали на плаву...

- Вячеслав Алексеевич, как вы оцениваете судоподъемную операцию?

- Высшим баллом. Все работали четко и слаженно. Проблемы, если возникали, решались без проволочек и лишних эмоций, хотя время отчаянно поджимало. Порой бывало так: решение найдено, на чертежах ещё проводят последние линии, а приспособление уже изготавливают в металле. Никакого бюрократизма! Не могла не впечатлить и новая технология судоподъема. Это реальный шаг в XXI век.

Кстати, цепная пила, которой отпиливали первый отсек, наше изобретение. Десять лет назад её запатентовал директор судоремонтного завода "Нерпа" Павел Стеблин. Но тогда особой нужды в ней не увидели... Я весьма признателен голландским и норвежским глубоководникам. Но ведь самая страшная работа выпала нашим водолазам - они входили в затопленные отсеки, они выносили тела погибших... Весом вклад Северного флота и в ход судоподъемной операции: наши корабли охраняли район, обеспечивали экспедицию точной гидрометеоинформацией, вели радиационный мониторинг. Транспортное, медицинское обеспечение. Все водолазы прошли специальную подготовку на однотипной "Курску" подводной лодке "Орел". Наконец, расчетно-проектные работы - их вели инженеры ЦКБ "Рубин" под руководством академика Дмитрия Спасского. Корабелы Северодвинска быстро и качественно построили понтоны. Прямо можно сказать - поднимали всем миром.

В мурманском пресс-центре я познакомился с корреспондентом английской газеты "Гардиан" Рубеном Сергеевым, который подарил мне ксерокопию статьи офицера-подводника королевского флота Великобритании. Нарендра Сетья индус по происхождению - служил на британской атомной подводной лодке "Конкорер". Это единственная в мире атомная подводная лодка, которой случилось потопить боевой корабль своими торпедами: в ходе войны за Фолклендские острова она отправила на дно аргентинский крейсер "Генерал Бельграно". Лейтенант Нарендра Сетья участвовал в том морском бою. Гибель русской подводной лодки "Курск" его потрясла. Вот что он сказал по этому поводу: "Двадцать лет я провел на Холодной войне, в которой русские были нашими "врагами". Теперь же команду "Курска" я не воспринимаю как русскую в том былом понимании; эти ребята для меня - братья-подводники. В своем закрытом сообществе подводники не разделяются по национальностям или языку, они объединены высоким человеческим духом. В моем сердце - все парни с "Курска" и родственники каждого из них. Я уверен, что и подводники всего мира разделяют мои чувства".

Когда читал эти строки, вдруг вспомнилось, что капитан Немо из любимого жюльверновского романа "80 тысяч лье под водой" был тоже индусом. Я думаю, что и он бы согласился с каждым словом своего земляка и коллеги.

Глава вторая ЧЕРНЫЙ КОРПУС

И вот этот день настал... 23 октября "Курск" вышел из-под воды. Весь. Кроме первого отсека.

Более года подводную лодку видели только водолазы-глубоководники смутно, сквозь толщу воды и "снег" планктона. Было много споров и сомнений, что однажды мы увидим её при солнечном свете. Однако увидели. "Курск" всплыл сначала под орла, начертанного на рубке, затем под палубу верхней надстройки, потом и вовсе море схлынуло со стапель-палубы росляковского дока.

Триумф? Безусловно... Но триумф грустный. Кощунственно бить в литавры по поводу технической победы, но как не сказать добрые слова всем участникам уникальной операции? Тем более что эти слова адресовал им человек, более чем кто-либо знавший цену подводного труда, - бывший главный инженер Аварийно-спасательной службы (АСС) ВМФ СССР контр-адмирал в отставке Юрий Константинович Сенатский:

- Этот подъем - начало нового века в прямом и фигуральном смысле слова, новой эпохи в области судоподъема. Шедевр! Фирма "Мамут" честно заработала свои деньги. Надо было обладать не только высоким научно-интеллектуальным потенциалом, но и весьма рисковым характером для проведения такой работы в столь сжатые сроки. Ну, и, конечно же, феноменальное везение с погодой. Нам такие гидрометеоусловия при подъеме хотя бы той же С-80 и не снились...

Обезглавленный, с обрезанными перископами, слегка обросший морскими ракушками, "Курск" стоял на стапель-палубе росляковского дока, словно огромный стальной гроб... На черный корпус летел мокрый снег, словно клочья чьей-то седины.

Как ни рвались на поднятую атомарину следователи и прокуроры, все же первым вступил на корпус подводного крейсера сын командира - лейтенант Глеб Лячин. Именно он командовал тем катером, который доставил к подводному крейсеру главнокомандующего ВМФ России адмирала флота Владимира Куроедова, командующего Северным флотом адмирала Вячеслава Попова... Кто-то принял очень человечное решение: первым должен вступить на борт "Курска" не чиновник судебного ведомства, а сын погибшего командира. В противном случае произошло бы невольное оскорбление памяти павших подводников - ведь только преступников первыми встречают люди из прокуратуры.

Вслед за лейтенантом Лячиным поднялись на палубу подлодки адмиралы, сняв фуражки. Первым делом подошли к кормовому аварийному люку, ставшем невольной западней для тех, кто выжил в кормовых отсеках после страшного удара... Заглянули в него... Почему подводники не смогли выйти из шахты запасного выхода? Теперь специалисты точно скажут почему.