Герои «СМЕРШ» - Александр Юльевич Бондаренко

Во второй половине июля — первой половине августа решающие события развернулись на киевском направлении, в полосе Юго-Западного фронта. Немецкое командование стремилось замкнуть кольцо вокруг советских армий, оборонявших Киев — наши войска сопротивлялись. Дивизии 5-й армии наносили удары с севера во фланг 6-й немецкой армии и 1-й танковой группе…

«Активные действия и упорное сопротивление 5-й армии в июле — августе сыграли значительную роль в обороне столицы Украины. Её войска почти на полтора месяца сковали на своём участке фронта не менее 10 немецких дивизий»[575].

Но к 19 сентября всё было кончено. В тот день, по приказу Ставки, войска 37-й армии оставили Киев, а 20-го было расформировано управление погибшей в окружении 5-й армии — её подразделения, в которые превратились вырвавшиеся из кольца части, передавались другим армиям Юго-Западного фронта.

Во вражеском окружении оказался тогда и Пётр Прядко, который не стал закапывать документы, срывать с петлиц «кубари» и бросать в речку «наган» и взятый в бою немецкий «шмайсер». «Два месяца с группой оборванных и голодных бойцов он пробивался к своим. Наконец, 27 ноября 1941 г. ему удалось перейти линию фронта в полосе боевых действий нашей 6-й армии.

Как и положено, „окруженец“ Прядко сразу же попал в особый отдел НКВД, где армейские контрразведчики проверили подлинность его документов, выяснили обстоятельства, при которых он попал в окружение.

В ходе беседы оперативный работник особого отдела лейтенант госбезопасности Макеев обратил внимание на высокое интеллектуальное развитие интенданта, имевшего к тому же незаконченное высшее образование. Посоветовавшись с начальником отдела капитаном госбезопасности П. А. Рязанцевым[576], он предложил Петру Ивановичу вновь отправиться за линию фронта со специальным заданием. Немного подумав, тот дал согласие стать зафронтовым агентом органов военной контрразведки Юго-Западного фронта»[577].

Потом, разумеется, была очень серьёзная подготовка к выполнению ответственного задания. Нет смысла объяснять, что в случае ошибки агенту пришлось бы не только расплачиваться жизнью, но быть подвергнутым самым изощрённым пыткам — гитлеровцев очень интересовало, как готовят свои кадры советские спецслужбы. Обратно через линию фронта Прядко, получивший оперативный псевдоним «Гальченко», перешёл в ночь с 14 на 15 января 1942 года, имея тщательно отработанную легенду дезертира-перебежчика.

«С готовностью, изображая большую радость от встречи, поднял руки перед первым же немецким солдатом. И оказался в Славянске, на сборном пункте военнопленных. Среди тысяч бедолаг и отчаявшихся людей гитлеровцы искали кадры для собственной разведки. Прядко, согласно легенде на чем свет хаявший советское командование, приглянулся и абверовским вербовщикам. Ему предложили сотрудничество. Но было понятно, что столь скороспелым „кадрам“ в абверкоманде-102 не особенно доверяют и станут проверять. Что ж, за этим и шёл…

Немцы наудачу во множестве засылали в наш тыл подобных „шпионов“ из числа военнопленных. Не особенно заботились даже о подготовке: выживет, значит выживет. И только с теми, кто, выполнив задание, приходил назад, начинали работать серьёзно»[578].

Ну что ж, про абверовскую «мукý грубого помола» мы уже говорили.

«Для скоротечного инструктажа нового агента абверовцам хватило всего двух недель, и уже в ночь с 25 на 26 января Пётр Прядко, получивший у немцев псевдоним „Пётр Петренко“, оказался с разведзаданием на советской территории. В особом отделе 6-й армии он сообщил ценные сведения об абвергруппе-102, её официальных сотрудниках, а также о 12 агентах из числа бывших военнопленных, готовящихся к заброске в тыл Юго-Западного фронта»[579].

Можно сделать вывод, что агентурная работа проводилась сотрудниками Абвера отнюдь не с хвалёной «немецкой пунктуальностью». Если новичок за две недели собирает ценные сведения и вычисляет (а может, и вычислять было не надо, всё «лежало на поверхности»?) двенадцать человек, отправляемых во «вражеский тыл», то значит, требования секретности соблюдались там весьма относительно. Может быть, и в целях экономии — гораздо дешевле содержать агентуру всей «кучей», нежели делать так, чтобы люди эти не соприкасались между собой и не имели впоследствии возможности опознать друг друга.

Не удивительно! Уж если гитлеровцы по причине той самой пресловутой немецкой скупости сдавали в какой-то свой «Гохран»[580] сделанные из драгоценных металлов советские ордена, взятые у убитых и военнопленных, а своим агентам «вручали» муляжи, сделанные из дешёвых сплавов и быстро узнаваемые контрразведчиками, то и здесь получалось по принципу «скупой платит дважды». Ну да это их проблемы…

Пробыв на советской территории два с половиной месяца, Пётр перешёл через линию фронта 14 апреля. По возвращении он доставил «хозяевам» качественную дезинформацию, вполне удовлетворившую немецких разведчиков и укрепивших их в доверии к исполнительному и удачливому агенту…

Абвергруппа-102, в которую проник и где утверждался «Гальченко», представляла немалый интерес для особистов по той причине, что её вербовщики подыскивали агентуру из числа советских военнопленных, содержащихся в лагерях Донецкой, Ростовской, Харьковской областей и Краснодарского края. Сама абвергруппа дислоцировалась в Краснодаре, при ней действовали краткосрочные курсы, на которых обучали разведчиков, диверсантов и радистов для последующей переброски в тыл советских войск.

Между тем обстановка на фронте стремительно ухудшалась.

Командующий Юго-Западным направлением маршал Тимошенко излишне оптимистично оценивал свои перспективы и «настаивал на подготовке и проведении в мае широкомасштабной наступательной операции на юге силами Юго-Западного, Южного и Брянского фронтов с целью разгрома всего южного крыла противника и выхода советских войск на рубеж Гомель — Киев — Черкассы — Первомайск — Николаев»[581].

«В то время как войска Юго-Западного фронта готовились к наступлению, вражеское командование также готовилось развернуть с 18 мая под Харьковом наступательную операцию под условным наименованием „Фридерикус-I“. Как свидетельствуют немецкие документы и показания бывшего командующего 6-й армией Ф. Паулюса, цель этого наступления состояла в захвате важного оперативно-стратегического района, который предполагалось использовать в качестве исходного плацдарма „главной операции“ согласно директиве ОКВ № 41»[582].

Данная директива, подписанная 5 апреля 1942 года, подводила «итоги зимних боёв в России» и определяла «задачи вермахта на лето 1942 года». В ней, в частности, говорилось:

«Главная операция на Восточном фронте. Её цель, как уже указывалось, — разбить и уничтожить русские войска, находящиеся в районе Воронежа, южнее его, а также западнее и севернее р. Дон. <…>

Третье наступление в рамках этой операции необходимо организовать таким образом, чтобы силы, наносящие удар вниз по течению р. Дон, соединились в районе Сталинграда с теми силами, которые наступают из района Таганрога, Артёмовска между нижним течением р. Дон и Ворошиловградом через р. Донец на восток. Эти силы должны затем соединиться с наступающей на Сталинград танковой армией. <…>»[583]

К наступлению гитлеровцы готовились всерьёз. А потому «пребывание <Петра Прядко> во вражеском разведоргане опять оказалось недолгим. Накануне крупномасштабного наступления под Харьковом немецкая военная разведка остро нуждалась в свежих сведениях о противостоящих частях Красной армии, поэтому