Избранные воспоминания и статьи - Осип Аронович Пятницкий

Правление профессионального союза милиционеров было на стороне Советов. Большевики вели работу в рядах милиции, вступив в ее состав, согласно еще апрельскому постановлению Московского комитета партии[63]. В результате основная масса милиционеров пошла за большевиками.

В связи с окружением Кремля юнкерами и задержанием ими грузовиков, посланных в Кремль за оружием, партийный центр в 12 часов дня разослал партийным районным организациям следующую телефонограмму:

«Штаб во главе с Рябцевым переходит в наступление. Задерживаются наши автомобили, есть попытки задержать Военно-революционный комитет на митингах, по фабрикам и заводам, надо выяснить это положение, и массы должны немедленно призываться к тому, чтобы показать штабу действительную силу. Для этого массы должны перейти к самочинному выступлению под руководством районных центров по пути осуществления фактической власти Советов районов. Занимать комиссариаты»[64].

Московский комитет партии большевиков 26 октября выпустил воззвание к рабочим и солдатам с призывом перейти в наступление против штаба Московского военного округа для освобождения запертых юнкерами в Кремле революционных солдат.

В 4 часа дня 26 октября районными военно-революционными комитетами была получена телефонограмма из центра, предлагающая воздержаться от наступательных действий.

По-видимому, такое распоряжение было дано в связи с переговорами, которые были начаты В. П. Ногиным с Рябцевым.

В результате этих переговоров «стороны пришли к выводу, что все действия, которые были произведены обеими сторонами, должны быть ликвидированы. Юнкера будут уведены, а ВРК отведет свои части» из Кремля (т. е. роту 193-го полка). «Представители ВРК должны послать своего представителя в ставку»[65].

26- го вечером состоялось экстренное заседание Московского комитета, окружного комитета и областного бюро партии в связи с тем, что между членами ВРК и партцентром выявилось резкое расхождение по поводу происходивших переговоров с Рябцевым. Участники этого заседания после серьезного обмена мнений вынесли категорическое постановление о прекращении всяких переговоров с Рябцевым и дали наказ боевым центрам начать решительные действия. Переговоры 26-го вечером прекратились.

27- го утром меньшевиками и эсерами распространялись слухи о падении Совета народных комиссаров и о победе Керенского. ВРК поручил П. Г. Смидовичу и О. А. Пятницкому установить связь с Петроградом и выяснить действительное положение вещей.

Они отправились в помещение московского бюро Викжеля{258} (оно помещалось в бывшем помещении жандармского отделения Николаевской ж. д.) с целью вызвать к телефону из Петрограда кого-либо из членов правительства или Питерского военно-революционного комитета. Член Викжеля, тогда правый эсер, Гар не допустил уполномоченных Московского ВРК к телефону, а повел переговоры лично, передавая им лишь то, что нашел нужным. Ввиду этого Пятницкий, ведший партийную работу среди железнодорожников Московского узла{259}, остался в ВРК железнодорожного района, чтобы установить связь с Питером помимо Викжеля. Это удалось сделать. Так как провод с Петроградом, через который Викжель был связан с Министерством путей сообщения, шел через вокзал Северной ж. д., то ВРК этой железной дороги не только сам мог вызвать Петроград к телефону (он вызывал к телефону члена Викжеля, интернационалиста, рабочего Северной дороги Хрулева, который информировал о питерских событиях), но еще имел возможность контролировать все разговоры московского бюро Викжеля с Петроградом. Организованный таким образом на вокзале Северной железной дороги контроль перехватывал телеграфные сношения Рябцева, в частности о передвижении войск, о присылке оружия и т. д.

В связи с тем, что Рябцев предложил 26 октября прислать представителей ВРК для обсуждения с ним «нормы вооружения» рабочих, возобновилась борьба внутри большевистских руководящих органов. Те работники, которые были не согласны с решением МК, областного бюро и окружного комитета о прекращении переговоров, потребовали пересмотра этого решения. В связи с этими разногласиями было созвано совместное заседание наличных членов партийного центра и большевистской части Военно-революционного комитета. На этом заседании боролись две точки зрения: 1) «Раз гражданская война начата, поздно идти назад, да и нет хода назад; если мы не пойдем вперед, пойдут наши противники; при таких условиях передышка в гражданской войне несет выгоды не нам, а нашим противникам, которые во время нее стягивают и организуют свои силы; нас же передышка только дезорганизует… порвать переговоры с Рябцевым и начать решительное наступление на думу». Вторая точка зрения: «У нас мало сил; мы не знаем, на кого опереться, нам нужна передышка для организации сил; необходимо вести переговоры с Рябцевым». «Большинством девяти против пяти голосов было решено вступить в переговоры с Рябцевым». (См. доклад В. Н. Яковлевой на пленуме Моск. обл. бюро РСДРП(б) 10 ноября 1917 г. в архиве МК[66].)

Вечером 26 октября состоялось совещание районных комиссаров Военно-революционного комитета. На этом совещании обсуждался «общий план боевых действий революционной армии».

В течение двух дней — сначала 26, а затем 27 октября — велись переговоры как с председателем Комитета общественной безопасности Рудневым, так и с командующим войсками Рябцевым.

Руднев и Рябцев затягивали сознательно эти переговоры вплоть до получения ими телеграммы из ставки и Западного фронта о том, что затребованные ими войска отправлены, что первые подкрепления с фронта прибудут в Москву 28 октября. С этого момента правые социалисты-революционеры и буржуазия из Комитета общественной безопасности перестают говорить о соглашении; идет подготовка ультиматума, который Рябцев предъявил ВРК в 7 часов вечера 27 октября.

Совет офицерских депутатов организовал утром 27 октября собрание офицеров, сторонников Временного правительства, и разработал подробный план разгрома Советов и разоружения преданных им частей.

Переговоры с Рябцевым и данное в связи с ними указание районам (26 октября, в 4 часа дня) — воздержаться от наступательных действий — не могли не дезориентировать районы. Однако раз приведенные в движение рабочие и солдатские массы продолжали подготовку к решительной борьбе, несмотря на указание воздержаться от наступательных действий.

Начавшиеся кое-где еще 26 октября единичные стычки с юнкерами и офицерами при их разоружении продолжались. Все говорило за то, что рабочие и солдатские массы были против всяких соглашений с белогвардейцами и юнкерами.

Во время переговоров с Рябцевым в Кремле 27 октября солдаты его чуть не растерзали[67].

В. П. Ногин, передавший ВРК в 7 часов вечера 27 октября по телефону ультиматум Рябцева о роспуске и предании суду ВРК под угрозой начать военные действия против Советов, усиленно убеждал вновь вступить в переговоры с Рябцевым[68]. Одновременно с предъявлением Рябцевым ультиматума меньшевики, верные агенты буржуазии, вышли из Военно-революционного комитета. Ультиматум Рябцева был отклонен ВРК.

В 10 часов вечера 27 октября, вслед за предъявлением ультиматума Рябцевьим, юнкера переходят в наступление. Наличные члены ВРК и партцентра на совместном совещании отвечали решением призвать московский пролетариат ко всеобщей забастовке и собрать все