Гражданская война Михаила Булгакова - Василий Александрович Стоякин

непролетарская. Но требовать, чтобы литература была коммунистической, нельзя».

Впрочем, главные претензии украинцев к Булгакову лежали не в области коммунистической идеологии, а в недостатке украинства: «Почему артисты говорят по-немецки чисто немецким языком, – возмущался один из участников встречи, – и считают вполне допустимым коверкать украинский язык, издеваясь над этим языком? Это просто антихудожественно». Сталин, очевидно, преследовавший свои цели в этом разговоре, с этим согласился: «Действительно, имеется тенденция пренебрежительного отношения к украинскому языку». Писатель Олекса Десняк тут же развил тему: «Когда я смотрел “Дни Турбиных”, мне прежде всего бросилось то, что большевизм побеждает этих людей не потому, что он есть большевизм, а потому, что делает единую великую неделимую Россию. Это концепция, которая бросается всем в глаза, и такой победы большевизма лучше не надо». Секретарь ЦК ВКП(б) Лазарь Каганович поддержал украинского коллегу:

«– Единая неделимая выпирает.

– Вы чего хотите, собственно? – спросил Сталин.

– Мы хотим, чтобы наше проникновение в Москву имело бы своим результатом снятие этой пьесы, – предъявил Петренко-Левченко домашнюю заготовку делегации, солидарность с которой тут же подтвердили голоса с мест».

Вместо «Дней Турбиных» украинцы предложили поставить пьесу Владимира Киршона о бакинских комиссарах. Сталин попытался было ещё раз защитить пьесу, но оказался в явном меньшинстве.

Каганович предложил кончить разговор о «Днях Турбиных», однако украинцы жаждали крови. Кто-то из писателей посетовал, что на Украине в полной мере борются как с великодержавным шовинизмом, так и с местным, украинским шовинизмом, а вот в РСФСР с великодержавным шовинизмом борются недостаточно, «хотя фактов шовинизма в отношении Украины можно найти много».

Сталину было важно сохранить поддержку украинской номенклатуры, обладавшей серьезным влиянием в партии. Требовалось успокоить ревнивых украинских писателей и убедить их, что он стоит за развитие украинской культуры и защитит Украину от проявлений великодержавного шовинизма. «Дни Турбиных» в этой игре стали заложниками русско-украинской дружбы. Однако уже в 1932 году Сталин укротит национальные элиты и «Дни Турбиных» вернутся на сцену.

Об удачах и провалах экранизаций

«Дни Турбиных»

Классическая постановка Владимира Басова 1976 года – по сути киноспектакль. Вне павильона снималось не так много сцен.

Роль дома Турбиных играло здание 20б по Андреевскому спуску, которое показалось Басову более кинематографичным, чем собственно «дом Турбиных» № 13. Сейчас вид этого дома несколько изменился – у него надстроена мансарда, а располагается в нём администрация и гостиная Театра на Подоле.

«Дни Турбиных» сняты очень близко к тексту пьесы, есть только несколько нововведений, касающихся преимущественно идеологической составляющей. Например, начинается фильм закадровым текстом о грядущем освобождении Киева Красной армией, которого у Булгакова не было и быть не могло.

Тут, впрочем, надо пояснить – фильм снимался во времена «застойные», достаточно либеральные для того, чтобы он мог быть снят в принципе (в годы «оттепели» об этом не могло быть и речи), но достаточно идеологичные для того, чтобы для съемок такого фильма потребовалось дополнительное обоснование. Ссылаться на мнение Иосифа Сталина, очень ценившего пьесу и спектакль, было всё же несколько не комильфо, хотя, думается, первое издание «Белой гвардии» не случайно произошло после начала «ползучей ресталинизации» в 1965 году. Кстати, после XX съезда КПСС Сталин на экране появлялся редко, впервые он был достаточно масштабно представлен как положительный персонаж в киноэпопее Юрия Озерова «Освобождение», выходившей на экраны с 1969 года.

Что интересно в басовском фильме, так это неожиданный подбор актёров.

Нет, некоторые, понятно, как по трафарету.

Олег Басилашвили традиционно играл «мерзяева» (впрочем, Мерзляева он сыграл позже, так что может всё наоборот – он тальбергов всегда играл…).

Сергей Иванов получил то, что он должен был получить при его внешности и голосе. Правда, сам Булгаков видел в роли Лариона Суржанского актёра толстого и неповоротливого, но так не сложилось даже в прижизненной постановке МХАТа (это реализовано в постановке 1954 года, где эту роль играл молодой Евгений Леонов и в современном спектакле МХТ им. Чехова с Александром Семчевым).

Андрей Ростоцкий играл мальчика. Ну хотя не совсем – в «Белой гвардии» Николка вообще мальчик-мальчик, а в «Днях Турбиных» он несколько более осмысленный. Там ситуация специфическая – он не самолично геройствует, а брата прикрывает, что требует определённой взрослости.

А вот три главные мужские роли, конечно, крышесносные.

Андрей Мягков – совершенно неожиданный с точки зрения его актёрского амплуа. Он бы идеально вписался в доктора Турбина, но полковник Турбин – это совмещение доктора (причем совсем по минимуму), Малышева и Най-Турса. И… И кто скажет, что Мягков плох в этой роли?

Василий Лановой – г ерой-любовник? Вы шутите? Не знаю, шутил ли Басов, но если это шутка, то более чем удачная. Лановой в этой роли великолепен!

Сам Басов вроде бы вписался правильно. Кто он вообще на нашей памяти? Комедийный злодей из детских фильмов. Дуремар, да и только.

Надо понимать, что роль Мышлаевского у Булгакова приниженная и даже комическая (в том смысле, что только у него и достаёт сил шутить в этом кошмаре). Но это явно второй или даже третий план. В «Белой гвардии» его главный подвиг – скоропостижная беременность Анюты. В «Днях Турбиных» эта роль «съела» Карася и несколько «пополнела». Но всё равно она была не главной.

После смерти Турбина Мышлаевский как-то сам по себе становится центром всей этой компании. Он не просто шутит – он произносит самые важные, идеологически значимые фразы. Кстати, эти «самые важные фразы» – и Турбина, и Мышлаевского – не булгаковские, их вставил мудрый К. С. Станиславский, резонно полагая, что без «народ не с нами» и «за Совет Народных Комиссаров» пьесу просто не дадут поставить. Даже при явной их анахроничности – в конце 1918 года говорить о крахе белого дела было преждевременно, тем более что накануне краха гетманата Скоропадского войска Колчака вели вполне успешное наступление на Пермь.

В общем, в спектакле персонаж оказался гораздо масштабнее себя же в романе. Но является ли это заслугой Басова сказать трудно. Скорее это реализация замысла драматурга и режиссёров ещё во МХАТ.

Что реально грустно, так это то, что Валентина Титова потерялась на фоне прекрасных мужских ролей… А ведь именно Елена Тальберг – важнейший персонаж и в «Белой гвардии», и в «Днях Турбиных».

Ну и, наверное, важнейший вклад этого фильма в советскую культуру – санудтрек. Специально для фильма были написаны три песни:

– «Бронепоезд «Пролетарий», который играет главную роль в фильме (с неё он начинается, ею и заканчивается). Привязка к фильму символична – она касается завершающего роман образа красноармейца. Написал её