Евгений Анисимов - Елизавета Петровна

Конечно, о близости государыни с Разумовским на Украине знали давно, но безвластие цесаревны при Анне Ивановне внушало украинцам мало надежд на успешное решение их дел. Приход Елизаветы Петровны к власти 25 ноября 1741 года все круто изменил: украинская делегация прибыла в Петербург по тем временам почти мгновенно - в январе 1742 года - и сразу же отправилась в гости к земляку. Во главе делегации стояли люди известные: сын последнего гетмана лубенский полковник Петр Апостол, первые лица из старшины: Григорий Лизогуб, Яков Маркович, Андрей Горленко. Раньше они, проезжая в Чернигов из Киева, наверное, и не взглянули бы на босоногого парубка, стоящего с пастушьим кнутом на обочине, а теперь ломали перед ним шапки - фортуна на знатность и пожиток не смотрит!

Разумовский искренне обрадовался гостям и принимал их как своих старинных приятелей. Яков Маркович, ведший дневниковые записки о тех незабываемых днях, пишет, что они бывали у фаворита почти ежедневно и «бокалов по 10-ти венгерского выпивали и подпиахом». Веселые застолья под бандуру порой нарушались приятным происшествием - в дверях слышался шелест шелков, и сияющая красотой императрица, заскучавшая по своему Алеше, являлась перед старшиной и удостаивала их «быть у ручки». Украинские гости бывали и при дворце, и на оперных спектаклях, дивясь «преизрядному» пению кастрата Метастазия и не менее диковинным «танцам экстраординарным» (Маркович, с.168).

Конечно, не ради пения кастрата приехали Апостол с товарищами. Вскоре Сенат издал указы о привилегиях Киева, о запрете русским помещикам закрепощать украинцев (как известно, за империей всегда следом шло крепостное право), о даче различных льгот и привилегий. Думаю, что для того, чтобы Сенат издал эти указы, Разумовскому не пришлось просить генерал-прокурора князя Якова Шаховского - тот и сам, получив челобитье малороссов, понял что к чему. Но не только льгот добивались украинские старшины в Петербурге. Каждый из гостей Разумовского мечтал о гетманской булаве - символе власти на Украине. Петр Апостол считался первым кандидатом в гетманы, но знал, что получить булаву не так уж и просто.

Проводив гостей, Разумовский заскучал и, видно, захотел поехать на родину. Препятствий к исполнению желаний Алеши не было: 27 мая 1744 года императрица Елизавета Петровна с огромной свитой выступила из Москвы в поход - так назывался еще с древних времен выезд государя за пределы столицы - на Киев. Официально государыня, движимая особым благочестием, направлялась поклониться угодникам Киево-Печерской лавры, где еще не забыли, как ее отец пытался вскрывать гробницы праведников в катакомбах, чтобы получше изучить способы старинного мумифицирования. Но фактически Разумовский вез свою «женку» казать родне и черниговским землякам, а та, наслышавшись от возлюбленного об Украине, сама хотела взглянуть на этот дивный край.

Поездка была организована с грандиозной, еще невиданной в России помпой - десятки карет, сотни слуг, 23 тысячи лошадей на подставах - все, естественно, за счет обывателей. Но ехать было все равно неудобно, придворные кареты для такого долгого путешествия оказались малопригодны и, как вспоминает Екатерина II - тогда еще невеста наследника престола Петра Федоровича, - езда была мучительна (Екатерина, 1907, с.53-54).

Но зато встреча на Украине произвела на всех самое благоприятное впечатление: старшина лицом в грязь не ударила и сумела поразить капризную царицу роскошью, а самое главное - теплотой приема. Особенно эффектным был въезд императрицы в столицу Украины Глухов. За несколько верст до города Елизавету Петровну встречали реестровые казаки - тогдашние вооруженные силы Украины. Все они, как на подбор, бодрые и усатые, с лихо заломленными шапками, одетые в синие черкески и шаровары, встречали государыню в пешем строю редким строевым фокусом, который хорошо описал историк Украины Георгий Конисский: «Первый полк, отсалютовавши государыне знаменами и саблями и пропустя монархиню, поворачивался рядами с правого фланга и проходил позади второго полка, а там опять становился во фрунт в конце всей линии; второй проходил позади третьяго полка и занимал место в конце первого. И так, делая все полки и команды, представляли непрерывный фронт и бесконечную линию до самой ставки монаршей. А как государыня ехать изволила очень тихо, а несколько часов иногда проходила и пешком, то конвой войск оных продолжался и успевал в маршах своих и поворотах без всякого затруднения» (Конисский, с.244).

Музыка, удалые украинские и польские пляски сменялись «вертепами» - спектаклями семинаристов и студентов на библейские сюжеты, а вокруг толпился благоденствующий под щедрым солнцем Украины народ. Он не знал войны и голода уже четвертое десятилетие и столько же не видел царственную особу, а потому хотел «бачить» красавицу-государыню вместе с Разумовским и для этого стоял вдоль всей дороги, по которой блестящий кортеж ехал из Москвы. Каждый хотел увидеть собственными глазами, как сбывается сказка о невероятной удаче простого казака, ставшего почти царем. Императрица была в восторге от оказанного ей необыкновенно горячего приема и якобы произнесла: «Как я люблю народ сей благонравный и незлобивый!» (ОВ, 2, с.300).

С особым трепетом Разумовский подъезжал к родному дому. Он давно готовился к этой поездке и просил матушку сказать управляющему Семену Пустоте, чтобы тот «накрепко смотрел и наблюдал, дабы (никто) не ходил и не шатался б…, чтоб он как зятьям, дядьям, так и всей родне именем моим приказал бы быть всем в одном собрании в деревне Лемешах и дожидаться бы тамо моего свидания… а наипаче запретить, чтоб отнюдь никто с них в то время именем моим не фастал бы и не славился б тем, что он мне родня» (Васильчиков, с.47-48). Разумовский хорошо знал свою родню - многочисленных родственников буйного Григория Розума. Матушка Наталья Демьяновна жила в Козельце, куда и приехала императрица, чтобы повидаться со свекровью.

Встреча кортежа в самом Киеве теплым августовским днем 1744 года поражала грандиозностью, многолюдством, радушием и различными театральными эффектами. Как пишет Конисский, государыню приветствовал с колесницы «основатель города» - седовласый старец Кий: «Колесница у него была божеский фаетон, а в него впряжены два пиитические крылатые кони, называемые пегасы, прибранные из крепких студентов», наверное, из таких красавцев, какими были знаменитые богослов Халява и философ Хома Брут. Елизавета молилась в церквях, посещала монастыри, делала богатые вклады; по ночам устраивались балы и фейерверки, шла большая карточная игра.