Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

в некотором роде уже осваивался со своей профессией, с другой стороны, Гокхале не переставал следить за мной и строил собственные планы на мой счет. Два или три раза в неделю он навещал меня в моей конторе, часто с кем-нибудь из друзей, которым хотел меня представить, и знакомил со своими методами работы.

Но Бог ни разу не дал осуществиться моим планам и всегда направлял мою жизнь по своей воле.

Как раз тогда, когда я, казалось, начал устраиваться так, как этого хотел, я неожиданно получил из Южной Африки телеграмму следующего содержания:

«Ожидают приезда Чемберлена. Пожалуйста, приезжайте немедленно».

Я вспомнил о своем обещании и сообщил, что выеду, как только мне будут высланы деньги. Вскоре я получил ответ, отказался от аренды конторы и выехал в Южную Африку.

Я думал, что пробуду в Южной Африке не больше года. Поэтому оставил жену и детей в арендованном мною бунгало.

В то время я считал, что способные юноши, которые не смогли найти себе применения в родной стране, должны эмигрировать в другие страны. Поэтому я взял с собой четырех или шестерых юношей; одним из них был Маганлал Ганди.

Семья Ганди была большой. Она большая и поныне. Я решил найти всех, кто хотел идти нехожеными тропами и отважится поехать за границу. Мой отец устраивал некоторых из таких на государственную службу. Я же задался целью освободить их от этой обузы. Я не мог и не собирался обеспечивать их работой, но хотел, чтобы они приобрели уверенность в себе.

Я старался убедить этих юношей сообразовать свои идеалы с моими. Самого большого успеха я добился, наставляя Маганлала Ганди. Но об этом расскажу позже.

Разлука с женой и детьми, разрушение налаженной жизни и предстоящая неизвестность – все это некоторое время было мучительным, но я приучил себя к неизвестности. Не следует ожидать чего-то определенного в этой жизни, где все, кроме Бога, который есть истина, неопределенно. Все, что появляется и происходит вокруг нас, неопределенно и преходяще. Но есть высшее существо, сокрытое под видом определенности, и благословен будет всякий, кто сможет уловить проблески этой определенности и пристегнуть свою колесницу к ней. Поиски этой истины являются summum bonum[12] жизни.

В Дурбан я прибыл вовремя. Работа ожидала меня, так как день приема депутации у Чемберлена был уже назначен. Мне предстояло составить петицию для вручения ему и сопровождать депутацию.

Часть четвертая

I. Тщетные усилия

Мистеру Чемберлену удалось получить от Южной Африки подарок в тридцать пять миллионов фунтов стерлингов и завоевать сердца англичан и буров. Поэтому он оказал холодный прием индийской депутации.

– Вы знаете, – сказал он, – что имперское правительство не располагает большой властью в самоуправляющихся колониях, но ваши жалобы кажутся обоснованными, и я сделаю все, что в моих силах. Однако и вы сами должны постараться поладить с европейцами, если хотите жить в их среде.

На членов депутации этот ответ произвел удручающее впечатление. Я тоже был разочарован и понял, что нам следует начинать все de novo[13]. Я объяснил создавшееся положение своим коллегам.

По существу, в ответе мистера Чемберлена все было правильно и сказано без обиняков. Он довольно вежливо напомнил нам о праве сильного, который всегда прав, или о праве владеющего мечом.

Но у нас не было меча. И едва ли нашим нервам и мускулам можно было нанести раны мечом.

Мистер Чемберлен отвел очень недолгое время пребыванию в Африке. И если учесть, что от Сринагара до мыса Коморин тысяча девятьсот миль, а от Дурбана до Кейптауна не меньше тысячи ста, то ему надо было преодолеть эти огромные расстояния с ураганной скоростью.

Из Наталя он поспешил в Трансвааль. Я должен был подготовить записку о положении индийцев и вручить ему. Но как добраться до Претории? Проживавшие там мои соплеменники не могли выхлопотать мне разрешение для срочного приезда туда. Война превратила Трансвааль в страшную пустыню. Нельзя было достать ни продовольствия, ни одежды. Магазины стояли пустыми или заколоченными, и требовалось время, чтобы вновь наполнить их товарами, начать торговлю. В ожидании улучшения продовольственного положения не разрешали возвращаться даже беженцам. Поэтому каждому трансваальцу требовалось исхлопотать себе пропуск. Получить пропуск было легко только европейцу, но для индийцев это было крайне затруднительно.

Во время войны в Южную Африку прибыло много чиновников и военных из Индии и с Цейлона, и британские власти считали своим долгом обеспечить тех из них, которые предполагали обосноваться в Южной Африке. Правительству все равно приходилось назначать новых чиновников, и эти опытные люди оказались весьма кстати. Благодаря изобретательности некоторых чиновников было создано новое ведомство. В этом проявилась их находчивость. Для негров уже существовало особое ведомство. Почему бы в таком случае не организовать нечто подобное и для азиатов? Аргументация казалась вполне убедительной. Когда я прибыл в Трансвааль, такое ведомство было уже учреждено и постепенно все шире распускало свои щупальца. Чиновники, выдававшие пропуска возвращавшимся беженцам, могли выдать их всем, но разве мыслимо было сделать это для азиатов без вмешательства нового ведомства? Чиновники рассуждали так: если выдавать пропуска по рекомендации ведомства, то уменьшатся их собственные заботы и ответственность. Дело было, собственно, в том, что новое ведомство для оправдания своего существования нуждалось в работе, а его сотрудники – в деньгах. Если бы работы не было, ведомство упразднили бы. Поэтому чиновники его и придумывали, чем бы заняться.

Индийцы должны были обращаться в это ведомство. Ответа они удостаивались лишь спустя много дней. Желавших вернуться в Трансвааль оказалось много; и сейчас же образовалась целая армия посредников, которые совместно с чиновниками грабили бедных индийцев, туго набивая свои карманы. Мне сказали, что нельзя получить пропуск без протекции, а в некоторых случаях, несмотря и на протекции, приходится давать взятку до ста фунтов стерлингов. Казалось, таким образом, что все пути для меня закрыты. Я отправился к старому приятелю, старшему полицейскому офицеру в Дурбане, и сказал ему:

– Пожалуйста, представьте меня чиновнику, выдающему пропуска, и помогите получить пропуск. Как вы знаете, я прежде постоянно проживал в Трансваале.

Он тотчас надел шляпу, пошел и устроил мне пропуск. До отхода поезда едва оставался час. Багаж мой был уже готов. Я поблагодарил старшего полицейского офицера Александера и выехал в Преторию.

Теперь можно было подумать о предстоящих трудностях. По приезде в Преторию я составил прошение. Насколько помнится, в Дурбане от индийцев не требовали, чтобы они заранее указывали имена своих представителей, но здесь, в Претории, существовало