Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид

не могу вам сказать, что это за фонд, какие суммы в него вложены и где он находится, но можете быть уверены: он существует и процветает».

Рассказала Кэсси и о своих высокопоставленных друзьях, которые якобы остались ей верны. Один местный деятель настойчиво предлагал внести за нее залог. «Он известный человек здесь, в Кливленде, миллионер, член клуба и все такое». Он якобы предложил ей 52 000 долларов, если она поклянется не называть его имени. «Но я не буду этого делать. Я не буду связывать себя никакими обещаниями, а поступлю в соответствии с собственными интересами». К тому же его предложение было не слишком щедрым. «Я знаю, что мое молчание стоит в несколько раз больше, чем какие-то 50 000 долларов». Пока что она не станет называть имя этого человека, но «что будет потом, я не могу сказать».

А еще она заявила: «Эмиль Гувер – не мой сын. Кто он такой, станет известно позже».

А как насчет других утверждений?

«Состою я в родстве с Эндрю Карнеги или нет? Этого я вам не скажу» [32].

* * *

Кэсси скучала по Эмилю. Она по-матерински заботилась о мальчиках, ожидавших суда по делам несовершеннолетних, вытирала им слезы и заставляла улыбаться. Иногда дарила им конфеты. Они называли ее мамой Чедвик, что, разумеется, не могло повредить ее публичному имиджу [33].

В ноябре Кэсси добилась частного представления известного фокусника Гарри Гудини. Он приехал в Кливленд на выступление в театре Кита, и руководство тюрьмы разрешило ему показать несколько фокусов в камере миссис Чедвик. Однако незадолго до назначенного часа Гудини получил известие, что частное представление отменяется. Кэсси поссорилась с одним из тюремных служащих, настроение у нее испортилось, и она не желала никого видеть [34].

1905 год плавно перетек в 1906-й, а юристы Кэсси так ничего и не добились, как ни старались. Все возможные апелляции были отклонены. В январе ее перевезли из тюрьмы округа Кайахога в Кливленде в исправительное учреждение штата Огайо в Колумбусе.

Последовали серые будни, но и в них можно было найти проблески счастья. Она украсила свою камеру новым ковриком [35]. Договорилась, чтобы из Кливленда ей иногда присылали пироги, хотя потом начальник тюрьмы воспрепятствовал этому [36]. На визиты Эмиля обычные правила для посетителей не распространялись. Его сразу же впускали, а Кэсси немедленно вызывали с работы. Они беседовали столько, сколько им хотелось [37].

Вскоре поползли слухи: миссис Чедвик в тюрьме оказывают особые почести; миссис Чедвик, должно быть, удалось скрыть немного денег от суда по делу о банкротстве; миссис Чедвик снова всех перехитрила. Что ж, пусть шепчутся. Пироги и коврики не открыли решетки ее камеры, не сократили десятилетний срок, а лишь немного подсластили его.

Как бы то ни было, сладости не принесли пользы ее здоровью и не прибавили шансов на условно-досрочное освобождение. Она высохла и сморщилась. Осенью 1907 года Кэсси весила на 30 фунтов меньше, чем на воле. По мере того, как слабел ее слух, мир вокруг становился все тише. Однажды в сентябре, во время свидания с Эмилем, она вдруг прервалась на полуслове – потеряла сознание.

Очнулась уже в тюремной больнице. Она была так слаба, что пролежала там нескольких недель. Кэсси понимала, что угасает, но у нее больше не было сил бороться. У нее случались периоды умственного расстройства, из которых она сама себя вытаскивала. В моменты просветления разума Кэсси постигала католическую веру.

Она также наняла адвоката из Кливленда, чтобы добиться снятия обвинений с Лероя: он все еще считался ее сообщником в подделке документов. Прошло уже почти три года, а его дело все еще пылилось на полке в кабинете судебного следователя. С другой стороны, никто даже не пытался привлечь его к ответственности. Мало кому хотелось скандальной огласки, которая неминуемо последовала бы за судебным разбирательством. А меньше всего самому Эндрю Карнеги. Тем не менее обвинительный акт оставался в силе до сентября 1907 года, когда адвокат Кэсси добился отклонения иска. Наконец-то Лерой смог вздохнуть с облегчением.

8 октября врачи начали вводить ей стрихнин, чтобы поддержать ее жизнь. Два дня спустя священник привел ее к последнему причастию. Эмилю и двум сестрам Кэсси сообщили, что она долго не протянет. Вечером того же дня она впала в беспамятство. Кэсси Чедвик тихо скончалась 10 октября в 10:15. Эмиль прибыл в тюрьму пятнадцатью минутами позже [38].

В свидетельстве о смерти миссис Кэсси Чедвик в качестве официальной причины указана неврастения. В Соединенных Штатах она уже давно не считается медицинским диагнозом. Неврастения как болезнь осталась в прошлом вместе с корсетами и визитными карточками[21].

А придумал и ввел в обиход этот термин доктор Джордж Берд в 1869 году. Как и другие врачи того времени, он полагал, что нервная система использует «нервную энергию» для управления организмом. Неврастения возникает, когда резерв этой энергии истощается. По словам Берда, целый ряд современных достижений, таких как телеграф, паровая энергия, технические науки и «умственная активность женщин», как правило, истощают нервную энергию человека.

Диагностировать неврастению было одновременно просто и сложно: симптомы варьировали от физических недомоганий, таких как головные боли, потеря веса и мышечные спазмы, до психических, таких как депрессия, беспокойство и раздражительность.

Еще больше сбивало с толку то, что мужчины и женщины, очевидно, по-разному переносили эту хворь. У мужчин нервное истощение возникало, когда они закрывались в помещении и погружались в работу или когда загоняли себя в финансовые ловушки. А женщинам, наоборот, ставили такой диагноз, когда они проводили много времени вне дома или слишком нагружали свой мозг. Однако немалая часть людей обладала стойким иммунитетом к подобным недугам. Джули Бек в своей статье «Американит» указывает, что неврастения «была болезнью привилегированных классов – в основном белых жителей северных штатов, протестантов». Со временем врачи перестали диагностировать неврастению. Ее заменили более точные термины, указывающие на конкретные состояния, такие как депрессия, тревожные расстройства, расстройства пищевого поведения и синдром хронической усталости [39].

Что же в таком случае убило Кэсси Чедвик? Газеты того времени писали, что Кэсси «замучилась до смерти» [40], переживая до тех пор, пока от нее ничего другого и не осталось, только переживания. Теперь сложно что-либо предположить, слишком мало симптомов описано. На сама Кэсси наверняка предпочла бы именно такой диагноз. Она бы сияла от счастья, увидев слово «неврастения» на своем свидетельстве о смерти. Расстройство, свойственное богатым и амбициозным. Кэсси умерла, как богатая наследница – собственно так же, как и жила.

Эмиль отвез тело матери