Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

Де Степлдон так никогда и не услышал об обращении Изабеллы. В день его выпуска в Лондоне словно разверзлись врата ада. Хамо де Чигвелл, мэр столицы и один из судей, вынесших Роджеру смертный приговор, был вытащен в Зал Гильдий. Ему объявили, — Джон Ле Маршал, лондонец, принадлежит к числу шпионов Хью Деспенсера, и поэтому подлежит казни. Затем прибавили, что Уолтер де Степлдон тоже предатель и заслуживает гибели. Де Чигвелла заставили принести присягу в поддержке дела захватчиков, после чего толпа горожан принялась приводить свои страшные приговоры в действие. Они вытащили из дома Джона Ле Маршала и поволокли его к Чипсайду, где и обезглавили. Следующим, кого стали искать, оказался Степлдон. Двери дома казначея, предварительно забаррикадированные изнутри, сожгли, драгоценности и серебро похитили. Та же участь постигла книгу официальных записей и множество фолиантов из библиотеки. В тот миг сам епископ опрометчиво выехал в город в доспехах и в обществе оруженосцев. Когда в Холборне Степлдону сообщили о судьбе его дома, тот безрассудно решил не пускаться в бегство, а скакать в центр столицы — к Тауэру. На середине пути, перепуганные гулом толпы, взывающей к пролитию крови епископа, Степлдон с сопровождающими бросился в поисках убежища к Собору Святого Павла, надеясь, что там им могут помочь. Но, прежде чем беглецы сумели войти в собор, народ их перехватил. У северных ворот Степлдона стащили с коня, проволокли через кладбище, оттуда спустили с холма Ладгейт Хилл и кинули к кресту на Чипсайде. Здесь, рядом с обезглавленным телом Джона Ле Маршала, с епископа сорвали латы и отпилили ему шею хлебным ножом. Двух служащих ему оруженосцев убили точно так же.

Голову де Степлдона поднесли королеве в Глостере. Не сохранилось записей, что Изабелла подумала о случившемся, но, вероятно, и она, и Роджер Мортимер посмотрели в запавшие безжизненные глаза с серьезным недовольством. Убийство прелата из высшего звена, пусть и настолько ненавидимого общественностью, являлось определенным поражением. Действия, вызывающие ужас, подобные свершившемуся, работали исключительно на подрыв законной природы проводившейся кампании. Равно тревожили готовность столицы схватиться за оружие и правившие на ее улицах склонные к расправам толпы и банды грабителей. Дворы правосудия оказались оставлены, а сыновья и Роджера, и Изабеллы находились на милости взбунтовавшихся горожан. Тауэр капитулировал, хранителем Лондона провозгласили маленького принца Джона, заставив его присягнуть защищать права местных жителей, но вряд ли и он, и отцы города могли что-то предпринять, дабы возродить порядок. Только не в отсутствии войска.

Мортимер и Изабелла были не в состоянии повернуть назад. Отправив телохранителя позаботиться о девятилетнем принце, они продолжили преследовать короля. От Глостера чета направилась к стенам Бристоля. 18 октября, стоило им прибыть, как бристольцы сами распахнули перед ними ворота. Тем не менее ворота городского замка оказались забаррикадированы. Там решил запереться и противостоять захватчикам граф Уинчестер.

Десятью годами ранее Роджер уже брал Бристоль после недельной осады. Теперь он приступил к нападению на твердыню в сердце города. К счастью для него, Хью Деспенсер, в качестве господина Бристоля, недавно разрешил построить у стен замка несколько домов, что заметно ослабило оборонительные свойства крепости. Осада продлилась восемь дней, в течение которых Деспенсер-старший отчаянно пытался вести переговоры о сохранении себе жизни. Но Роджер не предложил и четвертушки требуемого. Эта семья не только обвинила его в расхищении своей собственности во время войны 1321–1322 годов, они повернули против него недовольство короля, что обошлось Мортимеру потерей владений, клана, благосостояния, статуса и доброго имени, кроме того, Деспенсеры старались его убить. Это стоило не меньше, чем абсолютное их сокрушение. Ланкастерцы, считающие Деспенсеров ответственными за гибель графа Томаса, придерживались сходного мнения. На восьмой день, 26 октября, войско пошло на приступ твердыни. Вскоре Деспенсер-старший уже находился в цепях.

Монарх понимал, — ему угрожала серьезная опасность. Верные уэльские солдаты, как Эдвард надеялся, на помощь не пришли. Вероятно, отчасти за это следовало поблагодарить рыцарей, подобных Хью де Турпингтону, старому товарищу Роджера по оружию, который официально присоединился к Деспенсерам годом ранее, но теперь ослушался приказа короля охранять Марку. Также и в графстве Гламорган многие из арендаторов Деспенсеров вспомнили о жребии Ллевелина Брена и не стали сражаться ради спасения человека, жестоко расправившегося с их героем, хотя и остались верны Эдварду. То, что суверен и Хью Деспенсер полагались на защиту таких людей, наравне с их неспособностью задействовать даже самые преданные подразделения, раскрывает абсолютную глубину стратегической некомпетентности пребывающей у руля государства пары.

Смотря в глаза собственному поражению, Эдвард и Деспенсер решили сесть на корабль и уплыть, возможно, надеясь добраться до Ирландии. 21 октября, когда Роджер и Изабелла находились в Бристоле, Эдвард и Хью отплыли из Чепстоу вместе с Робертом Балдоком и небольшой группой вооруженного сопровождения. В течение пяти дней они сражались с ветром, — затесавшемуся в свиту монаху даже заплатили за молитвы о перемене погоды, — но встречные порывы продолжали сохранять свою мощь. В конце концов, беглецы пристали в порту Кардиффа, где к суверену присоединились члены его хозяйства. Направляясь к замку Кайрфилли, Эдвард совершил последнюю попытку поднять армию, сзывая для защиты людей из лордств Нита, Уска и Абергавенни, а также из лордств Деспенсеров — с полуострова Гауэр, из Пембрука, Хаверфорда и Гламоргана. Но было уже поздно. Охраняемый горсткой солдат он мог лишь дожидаться финала. 31 октября слуги королевского хозяйства бросили Эдварда, оставив его с Деспенсером, Балдоком и несколькими верными сторонниками.

Все те, кто участвовал в организации захватчикам сопротивления, сдались. Каждый, кто был способен поднять людей, отступил от монарха и перешел в лагерь к вторгшимся, либо же сохранил спокойствие. Наступил час, когда Роджер и Изабелла взяли лоскутья правительства в свои руки. Это создало проблему, ведь Эдвард забрал большую государственную печать и печать личную с собой. Решение оказалось простым. Так как монарх отплыл из страны без назначения заместителя для правления в свое отсутствие, захватчики поставили на его место сына. Никто не мог оспорить выбор принца, действительно, любой другой не был бы до такой степени принят. Тем не менее, сделав Эдварда-младшего хранителем государства всего в четырнадцать лет под надзором и влиянием матушки и ее возлюбленного, Роджер и Изабелла показали, что являются неофициальными объединившимися главами правительства.

*

Историки обычно рассматривают переворот 1326 года в качестве личной победы Изабеллы, недооценивая поэтому или даже совершенно не замечая роль Мортимера. Причину этого обнаружить не трудно: вторжение было осуществлено от имени королевы и принца, соответственно, Изабелла воспринималась