Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

Я до сих пор не могу забыть выражение ее лица, тон ее голоса в тот день, когда они с шерифом Эрлом умыкнули Эдди. Как сказала тетушка Фэй, в том, что случилось, можно много кого обвинить, и я полагаю, все мы делали то, что считали себя обязанными делать. Это относится и к Мэтти.

– Возможно, тебе следовало бы и самой некоторое время проводить в Универмаге. В отсутствие Сесила мне понадобится кто-то, кто будет помогать мне приглядывать за всем.

– Ты что, предлагаешь мне работу?

– Я буду платить тебе столько, сколько мы платим мистеру Льюису. Посмотрим, как пойдет, посмотрим, сумеем ли все мы поладить между собой.

Свет в глазах Мэтти превращается в сияние. Надеюсь, что я сейчас не открыла ту дверь, которую мне будет трудно закрыть.

– Мы поладим, – заверяет она. – Об этом можешь не беспокоиться. Мы поладим.

Глава 39

На улице морозно – стекло в окнах холла расписано узорами. Я надеваю шерстяное пальто и разглядываю себя в зеркале. Теперь я глава «Кинкейд Холдингс», это мой второй день в роли самой важной персоны в округе, как выразилась Мэри. Но внешне я не похожа на такую персону – уж не в этом пальто с обтрепанными манжетами и полысевшим меховым воротником.

Герцог за всю жизнь ни разу не надел рабочий комбинезон. «Надо выглядеть соответствующе, – говорил он. – Будешь выглядеть как крестьянин – и с тобой будут обращаться, как с крестьянином». И тут до меня доходит. «Паккард»! Он мой. Я собираюсь в Роанок по делу и, если возьму «Паккард», возможно, буду больше соответствовать своей роли.

Открываю дверь каретного сарая – и вот он, длинный, как локомотив, темно-зеленый, как краска на новенькой долларовой банкноте. Два года назад, когда я впервые увидела этот «Паккард», едущий сквозь холодный туман в Хэтфилде, я сразу поняла, что ни разу в жизни мне не попадалось на глаза ничего столь элегантного, столь мощного, столь современного. Мне и в голову не приходило, что однажды эта машина станет моей.

Сейчас блестящий капот покрыт тонким слоем пыли, но колеса надуты и целы, готовы вращаться. Я сажусь в машину. Тяжелая дверца закрывается с внушительным щелчком. Провожу ладонью по мягким кожаным сиденьям, потом берусь за руль из полированной древесины грецкого ореха. В «Паккарде» электрическое зажигание, так что мне не надо заводить его вручную, как «Лиззи». Я просто нажимаю кнопку, и двигатель заводится, стрелки на датчиках прыгают вперед в готовности к работе, потом отходят обратно и подрагивают, и я чувствую пульс этих шестидесяти лошадей, мощный, но спокойный. Еще у «Паккарда» есть педаль газа вместо дросселя, и когда я отпускаю сцепление и мягко жму на педаль, автомобиль катится вперед так ровно, что я едва чувствую начало движения.

Ловлю свое отражение в зеркале заднего вида. И жму на тормоза. Я – все тот же человек, которого видела пару минут назад в зеркале холла: девушка с худым, костистым лицом, которой еще только через два месяца исполнится двадцать лет, одетая в поношенное пальто и пытающаяся демонстрировать храбрость. Оттого, что я буду сидеть за рулем этой блестящей, дорогостоящей машины, внушительности, соответствующей моей роли, у меня не прибавится. Я ее не заслужила. Мне еще расти и расти до нее, и я ничего не выиграю, так явно объявляя миру, что и близко не доросла.

Я завожу «Паккард» обратно в каретный сарай и выключаю его мощный мотор.

Роанок. Я никогда не бывала в по-настоящему большом, красивом городе и всегда хотела туда попасть. Он даже больше и красивее, чем я ожидала. И шумнее. Главный проспект широк, вымощен брусчаткой – здесь не застрянешь в грязи – и плотно забит сигналящими машинами и дребезжащими трамваями. Небо над головой крест-накрест исчеркано сотнями проводов и кабелей, словно множеством толстых паучьих сетей, и слышно, как они гудят и жужжат. Тут есть магазин, занимающий целый квартал, со статуями безголовых женщин в витринах, одетых в коротенькие платья. Толпы людей собираются на каждом углу, и каждый раз, когда полисмен дует в свисток, они лавиной устремляются через улицу.

Для девушки из округа Клэйборн это ошеломляющее зрелище, и я веду машину очень осторожно, пытаясь разобраться, что здесь где. Ни разу в жизни мне не приходилось спрашивать дорогу, но я никак не могу найти Дэвис-стрит, поэтому останавливаюсь, чтобы задать вопрос одному из роанокских полисменов, и машина позади меня тут же принимается сигналить. Полисмен улыбается – похоже, ему показался забавным мой выговор, и машина сзади снова сигналит. Наконец я нахожу автомастерскую на Дэвис-стрит, перевожу дух и вспоминаю, зачем я здесь.

После того вчерашнего разговора с Мэтти я много думала. В округе Клэйборн много людей вроде нее – людей, которые некогда смотрели на меня сверху вниз, сплетничали о моей маме, шептались за моей спиной, когда я вернулась из Хэтфилда, а теперь эти люди гадают, насколько у меня долгая память на старые обиды. «Простить и забыть – это чушь ровно на пятьдесят процентов, – говаривал Герцог. – Прощать прощай, но никогда, никогда не забывай».

Как по мне, так прямо в точку.

Я готова вести дела с этими людьми по чести и справедливости, но в данный момент мне нужен кто-то на моей стороне, кто-то, кто не будет пытаться меня использовать, кто не затаил зла, кто-то, чья лояльность будет принадлежать исключительно мне. Это значит – кто-то, у кого нет никаких связей с округом Клэйборн.

И я надеюсь, что этот кто-то сейчас находится здесь.

Я звонила на оружейный склад гвардии, и мне сказали, что, когда лейтенант Дуглас Роули не на дежурстве, он чинит машины в мастерской на Дэвис-стрит в Роаноке. И вот я вижу пару ног, торчащих из-под какой-то машины. Грязные брюки цвета хаки и потертые рабочие сапоги.

– Лейтенант, я хотела бы перекинуться с вами парой слов.

Он выезжает из-под машины на доске с маленькими колесиками, его черные волосы взъерошены, лоб испачкан машинным маслом.

– Я сейчас не в форме, так что называйте меня Роули, как все зовут. – Он бросает гаечный ключ в ящик с инструментами, и лукавая улыбка приподнимает один уголок его рта. – О чем поговорить, мисс Кинкейд? Вы пересмотрели мое предложение о браке?

– Я здесь не для того, чтобы валять дурака. Я здесь для того, чтобы предложить вам работу.

– Правда? И что надо делать?

– Все, что должно быть сделано. Водить машину. Собирать арендную плату. Ремонтировать автомобили.

– Это