Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

реакции, расталкивая публику, устремился к передней площадке. На оклик Луковникова: «Почиковский» – не оглянулся и, как только трамвай остановился, спрыгнул и перебежал на впереди стоявший трамвай № 22, шедший по тому же маршруту.

Выиграв, таким образом, пару минут, он ворвался в ротное помещение, сорвал с дневального Умовского повязку «рцы» – нарукавный знак дневального – и встал у входа. Минут через пять входит в ротное помещение Луковников. Почиковский зычным басом командует и рапортует: «Смирно! Товарищ начальник, за время моего дневальства никаких происшествий не случилось. Дневальный Почиковский!»

Луковников выслушал раппорт и говорит: «Почиковский, сдайте дневальство подвахтенному, а сами явитесь ко мне».

Через две минуты Почиковский предстал в кабинете перед грозными очами Луковникова. И тут происходит следующий диалог: «Почиковский, Вы были в самовольной отлучке!»

– Никак нет, товарищ начальник, я был в наряде!

– Что Вы мне лжёте! Я Вас видел в трамвае!

– Никак нет, товарищ начальник, Вы не могли меня видеть, я дневалил с 4 до 8!

– Да я же Вас своими глазами видел!

– Никак нет, товарищ начальник!

Этот диалог длился минут десять. Почиковский неизменно отвечал: «Никак нет!» Луковников, видимо, усомнился в своей правоте, посчитал, что обознался, и сказал:

– Слушайте, Почиковский, скажите правду, вам ничего не будет: Вы были в трамвае № 6 или нет?

– Так точно, товарищ начальник, я был в трамвае.

– Пошёл вон, шалопай! – было заключением.

Но сдержал своё слово и дело оставил без последствий. Случай этот стал известен всем курсантам и ещё более укрепил наше почтение и, я бы сказал, любовь к Николаю Александровичу.

После нашего выпуска из ВМПУ он сделал ещё не менее двадцати выпусков из Военно-морского училища. И неизменно пользовался огромным уважением и любовью курсантов – будущих офицеров флота.

В подготовительном училище жили мы дружной семьёй, самодеятельность била ключом. Оказались среди нас и поэты, и гипнотизёры, артисты и спортсмены. Были серьёзные юноши, увлечённые наукой, были и клёшники-танцоры, но большинство из нас превратились в отличных моряков, командиров кораблей, соединений, в адмиралов, командующих эскадрами и даже флотами.

В 1923 и 1924 годах «подготовиловцы» и курсанты Военно-морского училища совершили на кораблях «Комсомолец» и «Аврора» два заграничных плавания, побывали в Швеции и Норвегии, совершая переход Кронштадтм – Берген – Мурманск – Архангельск – Тронхейм и обратно.

Первый поход возглавлял начальник ВМУ Николай Александрович Болотов, второй, длившийся 47 суток, – начальник военно-морских учебных заведений Владимир Митрофанович Орлов. В этих заграничных походах мы основательно «оморячились», попадая в штормы Норвежского и Баренцева морей, получили хорошую штурманскую практику и прошли стажировку по всем специальностям.

Конечно, как полагается, был в подготовительном училище и комиссар – Павел Петрович Коваль, чистой души человек, коммунист-идеалист, преданный своему делу Молодой, красивый, человек высокой культуры, он был душой коллектива. Он умел так подойти к нам, что каждое его предложение, каждое мероприятие, которое он проводил, находило среди нас живой отклик и одобрение. Он воспитывал нас в духе преданности родине, принципиальности и честности перед воинским долгом. И мы сохранили о нём самые добрые воспоминания.

В июле 1923 я побывал в отпуске в Бессоновке и женился там на своей односельчанке Колосковой Марии Андреевне. Это была первая гражданская свадьба в Бессоновке. Лихо прокатили мы в коляске мимо церкви прямо в волисполком, в загс. Старушки пророчили: из этой свадьбы прока не выйдет, и жить они, мол, вместе не будут. Пророчество местных пифий не сбылось: несмотря на все жизненные невзгоды и жестокие годы войны, мы были счастливы, до сих пор вместе и друг на друга не наглядимся.

Военно-морское училище

По окончании подготовительного училища осенью 1924 года нас расписали между тремя военно-морскими заведениями: Военно-морским училищем (командным), Военно-морским инженерным училищем и Военно-морским гидрографическим. Я очень хотел попасть в инженерное, но мне – увы! – выдалось командное.

С 1926 года оно стало именоваться Военно-морским училищем им. М. В. Фрунзе. А совсем недавно, до Октябрьской революции, это был Морской Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича корпус.

История его начинается в самом начале XVIII века, в 1701 году. И возникает по воле Петра Великого питомник русской морской славы из Навигацкой школы в Москве, которою возглавлял знаменитый генерал-фельдмаршал Яков Брюс, герой Полтавы. Но уже в 1715 году создаётся Морская академия в Санкт-Петербурге.

После двух веков совершенствований, преобразований и многочисленной смены названий славная морская школа превращается в 1922 году в Военно-морское училище. Из заведения, традиционно предназначенного детям привилегированного дворянского сословия, оно становится открытым молодёжи, вышедшей из самых глубоких народных слоёв, – такова диалектика революции.

И какой же гордостью исполнилось моё сердце, когда я, деревенский парень, даже не мечтавший в пензенской глуши увидеть наяву хотя бы на минуту морской простор, оказался волею судеб в стенах, видавших элиту русского флота: и боевых адмиралов, и героических штурманов, и землепроходцев, и учёных-гидрографов, и инженеров.

Г. А. Спиридов, Ф. Ф. Ушаков, Д. Н. Сенявин, П. С. Нахимов, И. Ф. Крузенштерн, Ф. Ф. Беллинсгаузен, В. И. Даль, А. Ф. Можайский, Ю. М. Шокальский и мои товарищи и начальники в годы страшной Великой Отечественной войны Н. Г. Кузнецов, В. Ф. Трибуц, В. П. Дрозд, Л. А. Владимирский – вот слава и гордость русской морской школы.

За три года пребывания в училище, с 1924 по 1927 годы, много произошло разных событий, и радостных, отрадных, ведь страна развивалась, была на подъёме, и страшноватых, связанных с усилением политического давления. А мы были молоды, ещё наивны, полны радости новой жизни. Много было замечательных встреч, главным образом, с людьми большого интеллектуального потенциала и высокой морали, преданных своему делу.

Первым начальником и комиссаром училища (во время моей учёбы) был Николай Александрович Болотов, обаятельный человек, интеллигент в полном смысле этого слова. Отличный воспитатель, он происходил из старых морских офицеров. С первых лет революции мичман Болотов перешёл на сторону народа ив 1918 году вступил в партию большевиков. Всю жизнь он служил стране и флоту. Мы его по-настоящему любили. Он был настолько доброжелателен к курсантам, что, бывало, при встрече с ним в длинных коридорах мы редко могли приветствовать его первыми.

Вторым начальником был Юрий Фёдорович Ралль, графского достоинства, из потомственного дворянского рода фон Раллей, известного с екатерининской эпохи, по словам Всеволода – его сына.

С морем Юрий Фёдорович был связан генетически: его прабабушка по материнской линии была племянницей Фёдора Фёдоровича Ушакова. Знаменательно, что за огромную роль, которую сыграл Юрий Фёдорович в Великой Отечественной войне, он был награждён орденом Ушакова 2-й степени за номером 1. Славный был