Адмирал Колчак. Драма Верховного правителя - Владимир Геннадьевич Хандорин

подготовки флота к войне. Наряду с ним сохранился и старый Главный морской штаб, по-прежнему ведавший кадровым составом флота и административно-хозяйственными вопросами.

Сразу же после образования Морского генерального штаба Колчак, в 1907 году произведенный в капитан-лейтенанты, а в 1908 – в капитаны 2-го ранга, получил назначение в него в качестве начальника статистического отделения. Вдруг он оказался, можно сказать, «не по чину», одной из центральных фигур в деле разработки программы возрождения флота[10]. Его талант блеснул новыми гранями. Как генератор идей и организатор он проявляет редкую энергию и оказывает большое влияние на офицерскую молодежь. Вокруг него группируется кружок единомышленников – молодых офицеров, прозванных в шутку «младотурками», который выступает вскоре с развернутой и обоснованной по всем статьям программой модернизации флота.

Параллельно капитан Колчак становится экспертом комиссии по обороне Государственной думы, возглавляемой лидером партии октябристов, энтузиастом развития военной мощи России А.И. Гучковым, выступает с докладами в этой комиссии и в различных общественных собраниях.

Было ясно, что одной из причин трагедии русского флота в войне с Японией явилась наша отсталость. Флот был большой, но корабли строились хаотично, без четкого плана, имели разнокалиберные орудия, слабую броню, плохо стреляли. В руководстве флота засели старые косные адмиралы, мыслившие отжившими категориями; по признанию самого Колчака, единственным светлым деятелем флота в доцусимский период был все тот же С.О. Макаров[11]. Боевая подготовка была далека от новых требований. Все эти обстоятельства во многом и привели к трагедии Порт-Артура и Цусимы.

В Морском генштабе, который моряки сокращенно называли «Генмор», Колчак возглавлял комиссию по изучению военных причин Цусимского разгрома. В частности, он пришел к выводу, что серьезной ошибкой русского командования было непринятие мер к нарушению радиосвязи у японцев, сыгравшей колоссальную роль в ходе боя.

Наиболее сложной проблемой после поражения в войне с Японией было восстановление материально-технической базы флота с использованием новейших достижений науки и техники в области кораблестроения, вооружения и технических средств. Но прежде надо было определить, какой флот нужен России. Единой точки зрения по этому вопросу не было. В печати и публичных выступлениях высказывались диаметрально противоположные мнения. Одни настаивали на приоритетном развитии стратегических, линейных сил флота, другие отдавали первенство минно-торпедным силам, третьи – строительству подводных лодок, четвертые вообще считали, что России, как континентальной державе, не нужен большой флот.

В противоположность сторонникам содержания для России лишь «малого» флота, достаточного для обороны побережий, Колчак выступал убежденным поборником строительства мощного линейного флота для выполнения широких стратегических задач на просторах Мирового океана.

С другой стороны, он не умалял и значения миноносного флота: Русско-японская война показала, что он является грозным и мобильным оружием и может успешно применяться не только в оборонительных, но и в наступательных операциях. Это прекрасно понимали и С.О. Макаров, который по праву считается основоположником тактики миноносного флота, и его ученики и последователи Н.О. Эссен и А.В. Колчак, которые впоследствии, в Первую мировую войну, широко использовали минно-торпедное оружие на Балтийском и Чёрном морях для решения тактических, оперативных и стратегических задач. Любопытно, что среди тогдашних единомышленников Колчака был и такой офицер, как будущий первый начальник морских сил Советской республики В.М. Альтфатер.

Докладная записка капитан-лейтенанта А.В. Колчака морскому министру адмиралу И.М. Дикову о судостроительной программе

28 июня 1907

[РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1543. Л. 45–47 об.]

«Еще в 1907 году, – вспоминал позднее Колчак, – мы пришли к совершенно определенному выводу о неизбежности большой европейской войны… начало которой мы определяли в 1915 году»[12] (как видим, они ошиблись в прогнозах на год). И далее: «Эту войну я не только предвидел, но и желал, как единственное средство решения германо-славянского вопроса». Последняя фраза является немаловажным штрихом для характеристики мировоззрения Колчака как убежденного милитариста.

В программной статье «Какой нужен России флот», опубликованной в двух номерах «Морского сборника» 1908 года и прочитанной в виде доклада в четырех морских собраниях, Колчак выступал активным сторонником мощного океанского линейного флота для России, способного решать широкие военные задачи в открытых морях, при этом всемерно поддерживал строительство минного флота и одним из первых оценил значение подводных лодок и морской авиации, только начавших входить тогда в строй военных флотов. Не забывал он и о вожделенном для России Дальнем Востоке. Анализируя неутешительные итоги Русско-японской войны, Колчак писал: «Распространение России на берега Тихого океана, этого Великого Средиземного моря будущего, является пока только пророческим указанием на путь ее дальнейшего развития, связанный всегда с вековой борьбой… Минувшая война – первая серьезная борьба за берега Тихого океана – есть только начало, может быть, целого периода войн, которые будут успешны для нас только тогда, когда обладание этими берегами сделается насущной государственной необходимостью…»[13]

Депутат Государственной думы Н.В. Савич, сталкивавшийся с Колчаком по его работе в думской комиссии государственной обороны, в своих воспоминаниях выделял в нем «волю, настойчивость в достижении цели, умение распоряжаться, приказывать, вести за собой других, брать на себя ответственность» и отмечал, что «товарищи по штабу окружали его исключительным уважением, я бы сказал даже, преклонением; его начальство относилось к нему с особым доверием… Колчак… вкладывал в создание морской силы всю свою душу, всего себя целиком, был в этом вопросе фанатиком»[14].

Возвращение к научной деятельности

Но путь к достижению поставленных целей был нелегким. Для осуществления судостроительной программы требовалась огромная сумма – более 300 млн рублей. В борьбе за ассигнование авторы программы во главе с Колчаком активно лоббировали ее в Государственной думе. Дело затормозилось и едва не сорвалось, когда морским министром в 1909 году на смену престарелому, но благосклонному к новым идеям адмиралу И.М. Дикову был назначен своенравный и недалекий адмирал С.А. Воеводский, который начал переделывать запущенную уже в действие программу. «На меня, – вспоминал Колчак, – это подействовало самым печальным образом, и я решил, что при таких условиях ничего не удастся сделать, и потому решил дальше заниматься академической работой. Я перестал работать над этим делом и начал читать лекции в Морской академии»[15]. Заметим, что сам Колчак не имел академического образования, и, приглашая его читать лекции, Морская академия учитывала его большой к тому времени научный авторитет как путешественника-исследователя и ученого.

Преподавательская деятельность в Морской академии продолжалась всего несколько месяцев. За это время он прочитал курс лекций по одной из важных областей военно-морского искусства – совместным действиям армии и флота. Этот курс явился первым теоретическим обобщением опыта проведения совместных операций армии и флота на приморских направлениях. Колчака можно назвать родоначальником теории подготовки, организации и проведения совместных операций армии и флота. Принципы, изложенные им в лекциях, послужили