Анатолий Левандовский - Жанна дАрк

Переправившись через Луару, путешественники вышли на дорогу, ведущую в Турень. Сытые и отдохнувшие, они пребывали в безмятежном состоянии и не догадывались о том, что сейчас их ожидает опасность, самая страшная со времени выезда из Вокулёра…

В засаде у поворота дороги находились пятеро. Вскоре к ним подошел шестой. От быстрого бега он запыхался и часто дышал.

– Ну что, видел?

– Они направляются сюда и будут у поворота через пару минут.

– Сколько их?

– Точно не разглядел, но, по-моему, трое или четверо. Мародеры переглянулись. Добыча сама шла в руки.

То были солдаты короля Карла, которые мелкий разбой предпочитали службе. И правда, армия разваливалась, жалованья не платили, и надеяться было не на что. А тут тысячи возможностей. Вот хотя бы с этой «святой». Известно, ее везут к королю. Значит, король даст за нее большой выкуп…

Решение было принято тут же. Напасть внезапно, как только те повернут за угол. Девку связать, спрятать в канаву и придавить камнем. Остальных перебить, за исключением одного, который будет послан в Шинон за деньгами.

Идут томительные мгновения. Шесть пар глаз напряженно следят за дорогой. Вот показались… Один, два, три… Гм… Да их больше, чем нужно, всего семь человек. И все семь – мужчины!.. Что-то тут не так…

Всадники приближаются. Их мечи стучат о седла. В руках у двоих копья. Вот один из них, совсем мальчишка, поднял голову. Взгляд его встретился с затаенными злыми глазами, следившими из-за кустов. Он обернулся к своим спутникам и что-то сказал. Рыцари положили руки на крестовины мечей. Один выехал вперед:

– Эй вы там! Немедленно выходите! Разбойники мрачно повиновались.

– Кто вы такие и что здесь делаете?

– Мессир, мы бедные солдаты его величества короля Карла. А здесь, в лесу, мы охотимся, дабы снискать пропитание.

Рыцарь с сомнением посмотрел на говорившего:

– Охотитесь? На кого? Уж не на людей ли?

Ему никто не ответил. Молчание грозило затянуться. Тогда Жан из Меца переменил тему:

– Эта дорога ведет на Сент-Эньян?

– Да, мессир, она проходит через Роморантен и Селль. Сент-Эньян отсюда в полутора-двух днях пути.

Рыцарь кивнул и вернулся к своим. После короткого совещания кавалькада двинулась дальше. Лица всадников были нахмурены, руки по-прежнему лежали на мечах. Мародеры провожали их взглядами, пока те не скрылись вдали.

– Э-эх, дурачье!.. – протянул один. – Кого испугались! Упустить такую добычу!.. Нужно было действовать быстро и неожиданно, они бы не успели опомниться.

– Ты бы и действовал, – проворчал другой.

– А заметили вы, – вдруг сказал третий, – что один из них был того… Я разумею, переодетой бабой?..

Встреча с подозрительной компанией оставила неприятный осадок. Все были задумчивы и нет-нет да оглядывались по сторонам. Невеселыми были мысли Жанны. Она чувствовала сердцем, что избежала опасности. И вместе с тем ей было жаль этих бродяг, голодных, слонявшихся по лесу, вынужденных нищенствовать или заниматься разбоем.

Какая нелепость! В то время когда нужно все силы направить против общего врага, французы распались на банды, охотятся друг за другом. Нет! Если только дофин поверит ей и пошлет ее к войску, она будет решительно бороться с этим. Она постарается, чтобы армия стала единой, народной, чтобы общие цели одержали верх над своекорыстием господ и постоянной нуждой простых людей.

Путешествие близилось к концу. Проехали Селль и Сент-Эньян, миновали крутые склоны Фьербуа. Из Фьербуа девушка отправила письмо королю, извещая его о скором приезде. Последний день пути был особенно труден для Жанны. Она сгорала от нетерпения и, увидев на горизонте село или башню, каждый раз спрашивала с надеждой, не это ли наконец Шинон?..

…Город выплыл из зелени леса к самому вечеру, когда Жанна, отчаявшись, уже перестала спрашивать. В лучах заходящего солнца путешественники внезапно увидели невысокие белые постройки, над ними – холм и замок, тянущийся к небу причудливым гребнем зубчатых стен со множеством башенок и шпилей.

Жанна только взглянула на своих товарищей и по выражениям их лиц поняла все. Цель одиннадцати суток тяжелого пути была достигнута. Шинон ждал их, приветливо улыбаясь последним отблеском яркого весеннего дня.

Глава 4

«БУРЖСКИЙ КОРОЛЬ»

Когда королю доложили, что курьер и двое рыцарей из Вокулёра ожидают приема, он в нерешительности остановился.

Король собирался ужинать. Он только что имел длительную и нудную беседу со своим шамбелланом,[6] сиром де Тремуйлем, и был рад, что извещение об ужине ее прервало. Слабый и жалкий, стоял он, покачиваясь на тонких кривых ногах, стоял и не знал, что ответить. В былые времена он, конечно, не стал бы задумываться – он сразу бы приказал впустить лиц, которых давно и с нетерпением ожидал. Но они с дороги. Они, наверно, голодны. Их следовало бы пригласить к столу, а он – он давно уже никого не приглашает к своему столу. Скудного ужина едва хватит ему и супруге – мадам Марии Анжуйской.

Король делает отрицательный жест – пусть подождут! – и садится спиной к камину в удобное кресло. Огонь весело потрескивает – слава Богу, дровишки пока есть. Полдюжины факелов неровно освещают трапезную. Через боковую дверь входит королева и молча занимает свое место. Сегодня у нее какой-то особенно тусклый вид. Она выглядит потрепанной и старой, несмотря на свои юные годы… Король отворачивается и закрывает глаза. Супруги не обмениваются ни словом…

Входят пажи. Приоткрыв один глаз, король наблюдает за движением тарелок. Ну, конечно! Два заморенных цыпленка и тощий бараний зад! Кого уж тут приглашать… Они давно обедают и ужинают в одиночестве, мрачные и молчаливые, ловя насмешливые улыбки лакеев. И что делать, с кого спрашивать, если он должен буквально всем: не только шамбеллану, сиру де Тремуйлю, не только канцлеру, его высокопреосвященству Реньо де Шартру, но своим военачальникам и чиновникам, поставщикам провизии и поварам, сапожникам и портным! Он, Божьей милостью король Франции, вынужден надставлять новые рукава к своим старым камзолам и щеголять в рваной обуви, которую не надел бы ни один из его придворных!

Король с отвращением вспоминает сегодняшний инцидент.

Его сапожник, мэтр Жак, принес пару новых башмаков, заказанных неделю назад. Мастер примерил их королю: они сидели как влитые и были выполнены по последней моде. Король хотел поблагодарить, но не успел этого сделать, ибо сапожник почтительнейше попросил оплатить заказ. Платить было нечем. Шельма и бровью не повел. Он поклонился королю, аккуратно снял башмаки, завернул их в тряпку, еще раз поклонился и вышел из комнаты. Его величество опешил и не сразу понял, что произошло. Когда понял, едва не задохнулся от гнева. Хотел было крикнуть, чтобы стража задержала наглеца. Но затем раздумал. Слава Богу, срама никто не видел. А что возьмешь с канальи? Ведь он же прав: ему действительно уж сколько времени ничего не платят…