Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин

главным по сбору материала и применил на практике свои навыки репортера газет маленьких городов. «Мы подписались на множество газет Новой Англии и читали кулинарные колонки, – рассказывала мне Джудит, – и по будням он готовил небольшие блюда, которые там находил». По выходным, когда Джудит приезжала к мужу в Вермонт, они «отправлялись в город и болтали. Было так весело! Я не хотела ничего упускать».

Летом 1984 года молодая репортерша по имени Ракс Мартин приехала к Дику и Джудит, чтобы взять у них интервью по поводу их работы и регионального подхода к еде. Мартин наблюдала за тем, как Джудит «не спеша» готовила обед, «используя ингредиенты из своего сада и полей, окружавших дом», и заглядывала в миску, в которой она замешивала тесто для ежевичного пирога на десерт. Джудит тестировала один из более 800 рецептов, которые они с Диком впоследствии включили в книгу L. L. Bean о Новой Англии. В статье о том дне Мартин написала, что «спокойное, плюралистское видение [Джонсов] <…> приятно удивляет, ведь в кулинарных текстах часто создается нереалистичный «пуристский» взгляд»[793]. Джудит сказала Мартин: «Я очень злюсь, когда мне говорят: “Вы повар-гурман”. Я это просто ненавижу». По словам Джудит, она исправляла подобные комментарии, говоря: «Меня интересует хорошая еда»[794].

Джудит, которой в марте 1984 года исполнилось 60 лет, становилось все комфортнее быть публичной персоной и свободно высказываться. Оказавшись в центре внимания, она отбросила маску сдержанности и открыто заявляла о своих твердых убеждениях и вкусах[795]. Ее дерзость и высокие стандарты, которыми она давно руководствовалась, теперь явно вышли на первый план. Одобрение других людей почти полностью потеряло над ней всяческую власть. Достигнув позднего зрелого возраста, Джудит стала менее верной истеблишменту и еще больше в нем разочаровалась.

16

В конце сентября 1986 года листва на севере Вермонта уже начала желтеть. Джудит и Дик приехали на длинные выходные в Брин Тег, чтобы подготовиться к закрытию дома на зиму. Они целый день подрезали многолетние цветы и ягодные кусты, которые к тому времени уже начали давать плоды, и собрали последние зеленые помидоры с увядавших стеблей. Первый серьезный мороз мог ударить в любой момент.

Не снимая рабочих джинсов с перепачканными в земле коленками, Джудит взяла пачку бумаг и пошла к пруду. Годом ранее Дик сделал его для нее в качестве подарка – Джудит всю жизнь обожала плавать[796]. Она с радостью наблюдала за тем, как большие желтые экскаваторы забрались на холм и вырыли яму в болотистой почве Брин Тега. Всего за несколько дней та наполнилась холодной чистой водой из горных источников, которые протекали под землей.

Дик распорядился, чтобы рабочие построили небольшой пирс, а на заросшем рогозом берегу поставили лавочку. Там они с Джудит часто вместе читали или работали в комфортной тишине. Иногда Дик садился у пруда, чтобы посмотреть на то, как ловко и без промедлений его жена заходит в воду. Джудит всегда плавала утром перед завтраком и в конце дня. За исключением случаев, когда с ней к пруду приходили их гости, она плавала нагишом.

В тот вечер, прежде чем пойти поплавать, Джудит нужно было просмотреть одну рукопись. В конце лета британский агент по имени Алан Дэвидсон прислал ей книгу Пэйшенс Грэй, писательницы, переводчицы и дизайнера по текстилю. В годы войны она в одиночку воспитывала двоих детей, перебиваясь с одной работы на другую. В 1958 году она стала первым «редактором-женщиной» британской газеты The Observer[797]. В 1961 году Грэй уволили с этого поста, после чего она со своим возлюбленным, скульптором Норманом Момменсом, уехала из Англии сначала в Грецию, а затем в Италию. В 1970 году пара обосновалась на бывшей овечьей ферме без проточной воды и электричества в отдаленном регионе Апулия.

Грэй начала записывать историю и фольклор своего нового местожительства, а также рецепты, личные воспоминания и инструкции соседей по тому, как собирать дикие растения. Всему, что она знала, она научилась «у людей, которые за всю жизнь не прочитали ни одной книги»[798]. Грэй боялась, что если давние традиции региона не записать, то вскоре они будут утеряны. «История рождается, когда что-нибудь исчезает», – писала она. В итоге она собрала все свои находки в не поддающуюся жанровой классификации книгу под названием «Сорняковый мед» (Honey from a Weed), и с 1982 года Алан Дэвидсон безуспешно пытался ее опубликовать.

Джудит села на лавочку у пруда и раскрыла рукопись. Проза Грэй была чарующей, бесстрашной и живописной: «Мы ощипали птиц, очистили их зобы, выпотрошили их и отрезали им шеи и коралловые лапы»[799]. «Сорняковый мед» был увлекательным, а голос Грэй ярким и понятным. Однако Джудит знала, что коммерческий потенциал у книги в лучшем случае ограниченный.

К середине 1980-х годов индустрии книгопечатания и продажи книг претерпевали стремительные и кардинальные изменения. Под напором сетей с многочисленными филиалами независимые книжные падали, как костяшки домино. Компании вроде «Книжный продавец Далтон» (B. Dalton Bookseller), «Уолденбукс» (Waldenbooks) и «Бордерс» (Borders), которые зачастую являлись неотъемлемой частью торговых центров и торговых рядов на окраинах, могли покупать книги оптом и продавать их по более низким ценам, чем независимые магазины. В 1987 году, когда компания «Барнс энд Ноубл» (Barnes&Noble) приобрела все 797 торговых точек «Далтона», она уже становилась крупнейшим американским продавцом книг[800]. Похожая тенденция к конгломерации меняла и природу книгоиздания. Влиятельные титаны с огромными средствами вроде родительской компании «Кнопфа», «Рэндом Хауса», все чаще покупали небольшие издательства. «Продаваемость» стала мантрой индустрии. Джудит уже давно заметила эту перемену.

«Я злюсь, – писала она Клодии Роден в 1978 году. – Трудно создавать хорошие книги, находить для них достойных читателей, следить за тем, чтобы они не исчезали из книжных и продолжали печататься. Все чаще в эту эпоху “большого” страдают хорошие, качественные скромные книги»[801]. Более трех десятилетий Джудит вкладывала всю свою энергию и веру в пока неизвестных авторов и «маленькие сокровища» вроде «Сорнякового меда»[802]. Так она создала свое уникальное многожанровое портфолио, особенно по части кулинарных книг. Однако из-за новых финансовых потребностей ей пришлось изменить свой подход. Джудит знала, что книга Грэй сможет охватить лишь небольшой сегмент читателей – многие из ее рецептов нельзя было повторить в современном мире, во всяком случае за пределами Апулии. Точка зрения Грэй и предмет ее книги были уникальными – в этом и заключалась особенность «Сорнякового меда», – но такой уровень конкретности наверняка ограничил бы коммерческую популярность и продажи книги. «Раньше можно было выпустить книгу нового автора, и она продавалась тиражом около 20 000 или, возможно, 15 000 экземпляров. И ты, мы, оставались довольны! Ты, издатель, выстраивал для него