Александр Шульгин - Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

- Может, он просто держится молодцом?

- Нет, не похоже. Когда человеку приходится сдерживаться, в его голосе всегда чувствуется напряжение, и ты можешь довольно легко угадать это. Но в голосе Дольфа никакого напряжения нет, как нет намека на что-то, что приходится скрывать. Он говорит так, будто действительно рад слышать меня и по-прежнему меня любит как друга. Его голос звучит просто невероятно. Дольф болтает со мной о статьях в журналах и о прочей ерунде, и мы беседуем также, как обычно, когда он приезжал ко мне. Потом он со мной очень нежно прощается и передает телефонную трубку свой жене.

- Господи, Боже мой, - сказала я в искреннем удивлении. -Все это совершенно бессмысленно, не правда ли? Ведь ты ожидаешь какого-то взрыва или обвинений, или хотя бы какой-то грусти, не так ли?

- Да, - сказал Шура, - думаю, это мне и следует ожидать.

В дверном проеме возникла Хильда и поманила нас в гостиную. Пробираясь в свой уголок, я размышляла над тем, что Шура только что рассказал мне.

Он удивляется, как его женщина может играть в подобные игры; он чувствует, что что-то не в порядке, но не знает, что именно и где искать этот разлад.

Мы уселись на свои подушки, и после того, как трое мужчин, по индийской моде одетые в белые жакеты, подвязанные на груди широкими красными кушаками, поиграли минут десять, Шура очень тихо поднялся. Я вопросительно посмотрела на него. Он схватил меня за руку и повел через открытую арку в темный коридор. Пока он тянул меня вперед, у меня промелькнуло одно подозрение - я хихикнула. Шура обернулся и приложил палец к губам, призывая меня к тишине.

Я последовала за ним в маленькую комнату в конце коридора. Там обнаружился большой стол, два стула и груды книг и журналов на полу. Шура оставил дверь открытой, чтобы в комнатку попадал свет, и уселся на старинный капитанский стул на колесиках. Я села на другой. Наши колени почти соприкасались.

Я улыбнулась ему и спросила: «Да?»

Он улыбнулся в ответ:

- Я решил, что разговор с тобой куда важнее, чем прослушивание прекрасной музыки, ценителем которой я являюсь. Не возражаешь?.

- Ничуть.

- Хорошо. Я хотел поговорить с тобой о том, чем я занимаюсь.

Чем дальше, тем нелепее и чуднее. Он затащил меня в темную комнатушку, чтобы поговорить о своей работе. Я определенно заинтригована. Мне кажется, я обожаю эту изумительную личность и надеюсь, что Германия затонет в море.

Я сказала: «С превеликим удовольствием выслушаю рассказ о твоей работе».

Он начал:

- Ты представляешь себе, что такое психофармакология?

- Не совсем.

- Кажется, я уже говорил тебе тогда, в первую нашу встречу, что я химик и занимаюсь психофармакологией. Те, кто занимаются исследованиями в этой области, изучают влияние наркотиков на центральную нервную систему. Я тоже этим занимаюсь. Однако большинство ученых изучают влияние наркотических веществ на животных, в то время как я - на людях. Я не изучаю все подряд наркотики, лишь наркотики определенного вида.

- Какого определенного вида?

- Наркотики, с которыми я работаю, называются психоделиками или психотомиметиками. Предполагаю, ты что-нибудь да слышала о них.

- Ты имеешь в виду вещи вроде мескалина и ЛСД?

- Точно.

- Ну, ЛСД я никогда не пробовала, а вот один из самых удивительных и важных дней в моей жизни случился тогда, когда я приняла пейот.

Шура даже наклонился ко мне:

- В самом деле! Когда же это было?

- О Бог мой, думаю - мне нужно время, чтобы посчитать - думаю, это было лет пятнадцать - нет, больше - может быть, лет двадцать назад. В это путешествие меня взял очень интересный человек, который потом стал психиатром; его зовут Сэм Голдинг. Ты его знаешь?

Шура рассмеялся:

- Да, я очень хорошо знаю Сэма. В шестидесятых мы с ним на славу поработали; мы действительно написали в соавторстве пару статей. Впрочем, это было давно. Я не виделся с ним, по меньшей мере, год.

- Сэм - необычный человек, и он был хорошим гидом для меня. Я тоже не виделась с ним много лет. В любом случае – продолжай.

- Лет двадцать тому назад я бросил очень хорошую работу в крупной компании, название которой, я уверен, покажется тебе знакомым, - Dole Chemical.

Я кивнула.

- Я вернулся назад в университет, чтобы изучить все, что можно, о центральной нервной системе. Это был в чем-то рискованный поступок, ведь я был должен содержать жену и сына. Однако Элен пошла работать в университет библиотекарем, не сделав даже малейшего намека на протест. Она всегда и во всем поддерживала меня, храни Господь ее душу. Проучившись два года в медицинской школе, я занялся созданием частной лаборатории. Я устроил ее в большом помещении где-то в ста ярдах от своего дома. Это был подвал первого дома моих родителей. Сам дом сгорел в одно лето, и все пропало - остался лишь этот отличный подвал. Потом я долго мучился, пытаясь понять, как вести себя с бюрократией и властями, чтобы приобрести что-то вроде лицензии. Она была мне нужна для того, чтобы я мог осуществить задуманное. Эту интересную историю отложим на другой раз. Так я стал консультантом.

Я все еще пробовала на вкус эти многообещающие слова насчет истории для другого раза, и мне потребовалось мысленно повторить последнее, что сказал Шура, чтобы до меня дошел смысл сказанного.

- Каким консультантом?

- Консультантом в области воздействия психотропных веществ на восприятие человека, особенно воздействия тех наркотических веществ, которые называют психоделиками. Я начал публиковать описание всего, что я делал и открывал. Кроме того, я продолжал находить новые наркотики.

Я задвигалась в кресле, мое колено ударилось о колено Шуры, но не уверена, что я это осознала в полной мере.

- Ты нашел новые психоделики?

- Я создал несколько новых и до сих пор продолжаю синтезировать их. Каждый новый наркотик я испытываю на себе, начиная с очень маленьких доз и постепенно увеличивая количество, пока не почувствую, что наркотик действует. Это спасает немало мышей и собак, поверь мне. Если мне нравится то, что я вижу под воздействием нового соединения, я даю его членам своей исследовательской группы. Потом описываю результаты и публикую их в журнале, обычно в очень уважаемом Journal of medicinal Chemistry.

Боже! Не могу поверить! Он ИЗОБРЕТАЕТ психоделики! Я вдруг поняла, что уставилась на Шуру с открытым ртом. Я сказала:

- Это кажется одним из самых увлекательных занятий в мире, или я ошибаюсь?

- Нет, ты абсолютно права. По крайней мере, на мой взгляд, так и есть. Однако большинство людей, называющих себя психофармакологами, скажут, что я сошел с ума.