Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Барабанов

г. на левом берегу Влтавы возвышался массивный постамент; на нём стояла статуя Сталина. Она поражала воображение своими размерами. За «вождём всех народов» тянулась – в соответствии с классовой табелью о рангах – высеченная из камня цепочка людей. Естественно, рабочий, крестьянин, представитель «прослойки» – интеллигент. В 1960 г. было решено скульптурную группу убрать. С тех пор и сохранился опустевший, прочно вросший в землю постамент.

Надо полагать, убрать статую Сталина особого труда не составляло. Труднее оказалось освободиться от сталинизма. К тому же из года в год ситуация осложнялась ещё и тем, что на него – на «местный сталинизм» наслаивались последствия советского застойного периода. А в сторонниках брежневских методов правления здесь недостатка не было.

Вспоминает Владлен Кривошеев, с 1965 по 1968 гг. собкор «Известий» в Праге.

– Не буду повторять про «социализм с человеческим лицом», порыв к демократизации – это общеизвестно. Напомню то, что забылось. Например, что до 1968 г. Чехословакия была единственной соцстраной, где не стояли советские войска – так повелось со времён Готвальда и, естественно, смущало наших генералов. Одновременно чехи были традиционно очень расположены и к России, и к СССР в целом. Исторические русофилы. С давних пор у них бытовало поверье: освобождение от немцев придёт с Востока, когда казацкий конь омочит копыто во Влтаве. Символическим подтверждением этого – бросок войск маршала Конева в мае 1945-го на выручку Пражскому восстанию.

Уважение к СССР доходило до нелепостей: помню надписи в пражских ресторанах: «Советский ресторан – образец для нас!» (это для чехов-то!). Конечно, в 1960-е свободнее стали границы, усилился туризм, чехи ездили к нам, на всё уже смотрели трезвее, преклонение сменилось шутками, подковырками – но не более! До 1968-го на моей памяти – единственная неприятная выходка: какие-то юнцы раз сожгли советский флаг (их вывешивали везде и по любому поводу); скорее, дурное ухарство, чем политический акт.

И вот – 1968-й. Восторженная атмосфера – как у нас в начале перестройки. «Антисоветские настроения»? Глупости, пражское руководство как раз рассчитывало, что Москва всё одобрит. Реформы? «Известия» публиковали материалы о них под рубрикой «Опыт друзей». В соседней Венгрии Кадар без лишнего шума реформы проводил куда более глубокие. «Атаки против СССР»? Дальше мелких газетных шпилек дело, поверьте, не доходило. Но чехам не повезло ещё и в том, что советским послом у них в то время сидел человек ограниченный и трусоватый. И из посольства летели в Москву панические, всё преувеличивавшие донесения… [271]

4 марта 1968 г. во всех католических храмах Праги было прочитано послание апостолического администратора городской епархии епископа Франсиско Томашека. В этом послании чешское церковноначалие требовало отмены существующего законодательства о религии и принятия новых законоположений, которые обеспечивали бы действительную свободу совести и свободу действия для Церкви.

Во-вторых, требовалось ликвидировать государственные органы, осуществляющие контроль над деятельностью Церкви.

В-третьих, – расширить возможность использования в религиозных целях радио, телевидения, прессы, издательств, обеспечить широкое распространение в стране религиозной информации.

В-четвёртых, – предоставить Церкви право беспрепятственно воспитывать в религиозном духе детей, школьную молодёжь.

В-пятых, – осуществлять неограниченную подготовку священнослужителей [272] .

Франтишек Томашек, кардинал и до конца 1991 г. пражский архиепископ, умер 4 августа 1992 г. в возрасте 93 лет. Он родился в 1899 г. в моравском городе Студенка в семье учителя, в 1922 г. стал католическим священником, позже – профессором теологического факультета в Оломоуце. В 1949 г. он был возведён в епископский сан и назначен в Оломоуцскую епархию. Однако даже этот высокий сан не остановил коммунистов: в 1950-е годы Франтишека Томашека арестовали, как и сотни других священников. Три года он провёл в концлагере.

Франтишек Томашек не поколебался и в трудные времена после возвращения из концлагеря, когда коммунистическая власть толкала католиков к компромиссу; некоторые епископы и священники, сотрудники организации «Pacem in terris», стали тогда ближе к коммунистам, чем к Церкви.

После оккупации Чехословакии в 1968 г. Франтишек Томашек требовал от имени чешских епископов освободить представителей тогдашнего чехословацкого правительства, насильно увезённых в Москву.

В 1977 г. Франтишека Томашека возвели в сан кардинала; в том же году он стал 34-м (с 1344 г.) пражским архиепископом. Во времена коммунизма кардинал Томашек активно защищал священников и прихожан, требовал соблюдения свободы вероисповедания, уважения человеческого достоинства. На Пасху 1987 г. он объявил начало «Десятилетней молитвы о духовном обновлении чешского народа». Позднее он активно протестовал против полицейского насилия над гражданами, почтившими в январе 1989 г. 20-ю годовщину самосожжения Яна Палаха.

Благодаря твёрдому характеру и силе его личности католики в Чехословакии включились в движение сопротивления коммунистической партии и связанным с ней государственным органам. В течение десятилетий кардинал Томашек оставался символом сопротивления строю, жестоко ненавидевшему Церковь…

… Вернувшись из очередной поездки в Прагу, владыка Никодим рассказывает в Совете по делам религий о ситуации в Чехословакии. После чего Макарцев (заместитель Куроедова) заявляет: «Ничего страшного! Там стоят наши войска!». А будешь перечить – пошлют туда, куда Макарцев телят не гонял.

В те же дни, во время интервью в своём кремлёвском кабинете, Брежнев не удержался и показал корреспондентам «Штерн» телефон с красными кнопками прямой связи с первыми секретарями ЦК партий социалистических стран. Нажмёшь кнопку, справишься о здоровье, передашь привет семье – и дашь «совет» [273] .

Накануне интервенции в Чехословакию советская номенклатура применяла метод, официально именовавшийся «сплочением здоровых сил партии». Эта оптимистически звучавшая формула означала, что если руководитель какой-либо зарубежной компартии начинал проводить курс, почему-либо неугодный советской номенклатуре, в этой партии срочно подыскивались более покорные, которые были рады сделать карьеру, отличившись перед московским сюзереном. Со «здоровыми силами» проводились беседы в ЦК КПСС, им оказывалась помощь в свержении проштрафившегося руководства. Как происходили такие беседы, описал Смрковский, которого лично Брежнев убеждал выступить против Дубчека, выразительно намекая, что Смрковский сможет сам занять в этом случае пост Первого секретаря ЦК КПЧ. Смрковский отказался, – но нашлись другие [274] .

В ночь на 21 августа началась самая большая военная операция в Европе после окончания Второй мировой войны. Армии стран Варшавского Договора – 650 тысяч человек – оккупировали Чехословакию. Успех операции был обусловлен тем, что Дубчек давно уже объявил, что чехословацкая армия сопротивления не окажет.

Чтобы не сбивать заданного темпа движения войск, был отдан жёсткий приказ: сбрасывать с проезжей части дорог любую остановившуюся из-за поломок технику, но не создавать пробок и задержек колонн ни на минуту, дабы любой ценой обеспечить ввод дивизий в Прагу