Александр Шумилин - Ванька-ротный

Ознакомительный фрагмент

— Как, откуда?

— А я тут на дороге знакомого ездового встретил. |Знакомый повозочный здесь проезжал. Земляк, с одной деревни. Вот он и сказал.|Солдаты всё знают наперёд, вот такие дела!

— У нашего брата чутьё.

— Мы чутьём берём секретные военные хитрости|премудрости. Земляк мой остановился на дороге вот здесь и прикурил.|. Знакомый говорит, что все обозы снялись и куда-то уехали.

Я построил роту и мы вышли на дорогу. Нетронутые снежные просторы лежали кругом. Здесь стоит непривычная, для нас тишина. Без посвиста пуль и без разрывов снарядов. Мы идём по прикатанной санями дороге, подвигаясь к деревне Новинки. Где-то там, как объявил нам комбат, нас определят на постой и на отдых.

Часа через два неторопливой ходьбы, встречным ветром до нас донесло запах жилья и печного дыма. Запахи на передовой имеют совсем другие свойства.

Мы огляделись кругом, впереди невысокий снежный бугор и кроме белого снега, ничего не видно. Но вот, ещё сотня шагов по дороге и впереди, из-за снежной гряды показались заснеженные крыши и торчащие сверху печные трубы. Серые, чуть заметные полосы дыма поднимались из труб и склонялись в нашу сторону. Идём дальше. Минут через десять, показались бревенчатые стены и маленькие окна на уровне сугробов.

Всё ясно! Ха! Ха! Вместо того, чтобы топать в деревню, а до неё уже рукой подать, полковой связной поворачивает в сторону леса и ведёт нас по снежной целине.

— Хоть бы дали пустой сарай! Издали жилья понюхать! — заворчали солдаты.

Но связной свернул с дороги, и мы топаем по колено в снегу. На опушке леса он останавливается, и я подаю команду к привалу.

— Так приказал командир полка! Моё дело маленькое! Здесь в пятидесяти метрах походит дорога, вам приказано сосредоточиться около неё.

— Пройдёте вот здесь! — постукивая ногу об ногу, сказал связной.

— Располагайтесь! А я пойду в деревню, и доложу что вы на месте.

Связной повернулся и ушёл.

Вот что обидно. Солдаты чувствую запах жилья, а в деревню их не пустили|и это их раздражает. Это вызывало сразу воспоминания о прошлом|.

Из мёрзлой траншеи и снова в снег.

— Считай, что тебе повезло! Не нужно землю долбить. |Из мёрзлой траншеи в тепло попали!| Наруби лопатой лапника, брось под себя и лежи, как барин в пуховой перине!

Причудливые шапки снега нависли на елях. А деревня с натопленными избами, |с чугунами варёной картошки, которая горячим паром отдаёт,|рядом под боком.

Горячие печки и пахучая свежая солома нам по роду службы теперь ни к чему. Мы люди мёрзлой земли, мы носители ветра и холода и нас нельзя заводить в тепло. Мы растаем, как льдышки, как снег занесенный в избу на валенках.

Но всё же обидно! Запах жилья и горького дыма мутит сознание солдату. Хоть бы ветер сменился! На душе у солдата стало бы легче!

Рота без дела целый день провалялась в лесу. Начальство считало, что мы получили заслуженный отдых. К вечеру из деревни привезли обмундирование. Офицерам выдали полушубки, меховые рукавицы. Солдатам байковые портянки и трёхпалые, утеплённые байкой, варежки.

Заменили старые и рваные стёганые телогрейки и ватные штаны. До самой ночи продолжалась толкотня и примерки. То тут узко, то там трещит по швам, то в поясе не сходиться, то штанины до колен и рукава до локтей. Снабженцы сразу не дадут, что нужно. Они норовят сунуть солдату какой-нибудь недомерок. Только моё вмешательство, наконец ускорило дело.

Оделись в новую одежду, и солдатам стало жарко. Погода стояла морозная. Холодный воздух захватывал дух.

Зимой в лесу хорошо и безветренно. Вершины елей покачиваются, а здесь у земли совсем не дует. Немецкая авиация не летает. Костры разводить категорически запрещено.

В стрелковом полку три батальона. Мы во втором. В моей роте около шестидесяти солдат, а в четвертой у Татаринова на десяток больше. Я говорю около шестидесяти, потому что состав роты постоянно меняется. То дадут пополнение, то идёт естественная убыль.

Солдат по списку старшина считает котелками и крестиками. Поставил крест при выдаче харчей, значит живой. Старшина дело своё знает. Он по количеству котелков сразу определит, кто съел свою порцию, а кто хлебать сегодня не будет. Солдат числиться в списке пока торчит в траншее живой.

У старшины бухгалтерия элементарно простая, получил котелок, поставил крестик, отваливай поскорей, следующий подходи.

Все мы солдаты кровавой войны!

|Чуть немец открыл огонь, солдат уже навострил уши.| Где бы рота не была, в обороне или наступлении, я её "Ванька ротный", постоянно должен быть среди своих солдат. Стрелок-солдат Когда нужно не встанет, а когда не нужно возьмёт и уткнётся в траншею, его оттуда хоть за рукав тащи |может сбежать в тыл и там отсидеться. Пулемётный расчёт с "Максимом" другое дело. Пулемётчик в обороне сидит до последнего патрона. "Максим" тяжеловат, его не схватишь подмышку и не убежишь, как стрелок| [с "трёхлинейкой"]..

|У комбата свои дела и заботы. Он в бою солдатами не руководит. Он их не знает в лицо и не касается их! Он их даже знать не хочет. Ему нужно держать в руках командира роты, чтобы боевой приказ ротой был выполнен, чтобы в роту была связь и звонкий телефон. Ему приказы сверху идут по инстанции. Приказы в роту приходят сверху по инстанции. Это не выдумки или личное желание командира полка. Это приказ дивизии. Что там дивизии, бери выше! Это директива Армии и Фронта. [Приказы] Дальше сверху идут всё быстрей. Нужно взять деревню! Этот приказ и скатывается по инстанции в роту. А как её брать? На то есть ротный и солдаты роты. И вот вызывают к телефону "Ваньку ротного". Комбат по телефону покрикивает, — Ты приказ получил?

— С рассветом возьмёшь деревню! Кровь из носа!

— А как её брать?

— На то ты и ротный. В душу твою мать!

У тебя один выход, — или ранит, или убьёт!

— Потерь будет много? Война без потерь не бывает! За это ругать не будем! Деревню возьми!|

У комбата свои дела и заботы. Ему приказы сверху идут. Это не просто инициатива комбата. Это приказ дивизии. Что там дивизии, бери выше! Это директива штаба Армии.

И вот меня, "Ваньку ротного" батальонный выговаривает по телефону.

— Ты деревню взял?

— А как её брать?

— А на кой… хрен ты в роте торчишь? На то ты и ротный, чтобы знать, как это делается.

— Потерь будет много!

— Опять за своё? На войне без потерь не бывает. За потери с тебя не спросят! Ты деревню возьми!