Елизавета Федоровна - Дмитрий Борисович Гришин

29 марта, в Лазареву субботу, Государь вновь приехал в Москву на празднование Пасхи. И опять огромный энтузиазм москвичей сопровождал пребывание Помазанника Божия среди великих национальных святынь. Как и в прошлый раз, Царская семья застает знаменитое Вербное гулянье с его базарами у Спасских ворот и модными катаниями в экипажах по Красной площади и по Тверской улице. Теперь, когда где-то рядом с предпраздничной суетой находится русский царь, традиции и обряды седой старины приобретали большую яркость, понятность, значимость.

Утром Вербного воскресенья Николай II направился на богослужение в Успенский собор. Для увековечения события торжественный выход с Красного крыльца снимался на кинопленку. Кадры сохранились до наших дней: император и императрица ведут за руку дочь Ольгу, следом идут Великий князь Сергей, немного щурясь от ослепительного солнца, и Великая княгиня Елизавета. Это единственная хроника, где она запечатлена в светском платье и рядом с мужем, а его самого мы не увидим больше ни на одном кинокадре. Все отвечают поклонами на приветствие народа. Третью пару составляют юные Дмитрий и Мария, за которыми следует свита. Эпизод снимают фотографы, а художник Н. Матвеев вскоре изобразит его на заказанной генерал-губернатором акварели.

Снова члены Императорской Фамилии (кроме венценосцев в Москве гостили их дочери и брат императора, Великий князь Михаил) активно знакомились с Первопрестольной. Посещали монастыри и храмы, музеи и выставки, осматривали исторические достопримечательности. Елизавета Федоровна познакомила Государя с работами своих подопечных из Строгановского училища, а в один из дней вместе с ним и племянниками совершила прогулку по Кремлевским стенам. Вскоре снизу их заметили москвичи, и когда император спустился на Сенатскую площадь, чтобы обойти Никольскую башню, его и сопровождающих обступила плотная толпа, моментально собравшаяся у ворот. Люди теснили друг друга, пытаясь приблизиться к Государю, благодарили Бога за ниспосланное счастье, выкрикивали приветствия. Охрана совершенно растерялась, и Сергей Александрович бросился выручать племянницу Марию, едва не раздавленную народом. К счастью, все закончилось благополучно, хотя в возникшей суматохе у царя оторвали от сапога шпору.

Для ближнего паломничества в тот раз выбрали Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, величественное создание патриарха Никона. Елизавета Федоровна уже побывала здесь в первый год своего замужества, для императора же необычная обитель стала открытием. К тому же, в отличие от тети Эллы и дяди Сергея, он не был на Святой земле, так что соприкосновение с точной копией иерусалимских святынь, которую и представлял собой монастырь, имело для него особый характер. От железнодорожной станции ехали медленно, наслаждаясь необыкновенно теплой погодой. Со стороны реки Истры открылся живописный вид на окрестности, но не менее поразительным выглядело огромное скопление народа, вышедшего встречать своего царя. Людей никто заранее не предупреждал, однако прослышав о приезде Государя, около пяти тысяч местных крестьян собрались возле монастыря, а земские старшины приготовили хлеб-соль.

В обитель вошли крестным ходом. Молебен был совершен в часовне Гроба Господня, после чего Августейшие богомольцы обошли пределы грандиозного Воскресенского собора. Поднялись на Голгофу, посетили темницу, осмотрели «Камень помазания», спустились в придел Святого Иоанна Предтечи, где похоронен патриарх Никон, ознакомились с собранием ризницы. Елизавета Федоровна приложилась ко всем чудотворным святыням, внимательно выслушала рассказ архимандрита о монастырских реликвиях. К ним вместе с мужем она добавила еще три, привезенные в качестве дара, – «сучец» из монастырского сада в Гефсимании, камень от Гроба Господня и камень от Гроба Божией Матери.

После знакомства с дворцом и библиотекой проследовали в музей обители, где задержались дольше намеченного. Императрица и Великая княгиня внимательно рассматривали исторические предметы, задавали вопросы, делали комментарии. То же самое было и в ризнице, что приятно удивило дававшего пояснения графа П. С. Шереметева, большого знатока церковных древностей: «Они обе очень интересовались, особенно в ризнице, тканями, рипидами, воздухами и крестами. Мне пришлось вместе с архимандритом много перебрать риз, и они действительно любовались некоторыми. Елизавета Федоровна выразила удивление, как никто не интересуется из монахов, что нужно брать образцы, издавать».

Пасхальные праздники завершились, а всего через четыре месяца Елизавету Федоровну ждало событие, которое многие назовут «Пасхой посреди лета» – прославление преподобного Серафима Саровского.

* * *

В Сарове Великокняжеская чета приняла участие во всех церемониях. «Митрополит Антоний встречал – лития в соборе, – отметил Сергей Александрович в дневнике 17 июля. – Ходили потом в другую церковь. Прикладывались к мощам преподобного Серафима. Мы живем в доме с Ники. После обеда жена, Ольга, Петя и я к источнику Преподобного пешком и искупались под струей. Удивительное чувство!!! Красота местности. Много было чудес эти дни! Господи, благослови. Аминь». Его запись, как всегда, лаконичная и сдержанная, несмотря на переполняющие эмоции. И можно только догадываться, сколько впечатлений, сколько чувств и мыслей скрывается за этими строчками, сколько незабываемых картин.

Огромные толпы народа, нескончаемые крики приветствия, дивный молебен, благоговение перед святыми мощами. Вечером, в десятом часу, Сергей Александрович с Елизаветой Федоровной, сестра Государя, Великая княгиня Ольга Александровна, и ее муж, принц Петр Ольденбургский, отправились к источнику. По пути заглянули в небольшую церковь, где шла исповедь, потом, спустившись с холма, пошли вдоль широкой дороги, по обочинам которой тесно расположились богомольцы. Пришлось немного поплутать, пока молодой монах не показал направление – через густой хвойный лес. Уже совсем стемнело, но в фигурах идущих навстречу людей было не трудно распознать калек, опиравшихся на костыли и палки. За очередным поворотом неожиданно вспыхнул свет – он лился из дверей часовни над источником, и Августейшие паломники с умилением испили воды, поднесенной старым монахом. Затем тот же инок подвел их к купальне, зажег три свечи и удалился. Первой под струю зашла Ольга Александровна, за ней Елизавета Федоровна. Потом поочередно искупались мужчины. Холода совсем не чувствовалось. Но было ощущение свежести, чистоты, радости…

На обратном пути решили зайти в ту часовню, где ранее был похоронен святой Серафим. В это время иноки принесли старый гроб, мощи из которого переложили в раку. Архимандрит Сергий вспоминал: «Мы с отцом Никоном крышку принесли немного пораньше гроба, минуты на две-три. В часовне было несколько монахов, иереев… Пришли офицеры из охраны… Вдруг сюда же входят военные генералы, дамы, барышни… Я стоял у крышки и не обратил сначала особенного внимания… Но всматриваюсь… И что же? Это – Великий князь Сергей Александрович с Великой княгиней Елизаветой Федоровной, и Великая княгиня Ольга Александровна с принцем Петром Александровичем Ольденбургским. Тронули они всех нас до глубины души… Когда им ответили, что принесли гроб, в котором лежал в земле преподобный, они преклонились перед крышкой гроба (а гроб опускали в могилу), целовали ее. В гробу, от ветхости его, есть нечто вроде праха, пыли… Они брали эту пыль,