Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера - Теодор Шанин

Период войны 1948–1949 годов делится в моих воспоминаниях на две части. Первой была борьба на Иерусалимском фронте, пиком которой для нас был бой за Латрун и открытие дороги из Тель-Авива в Иерусалим. Пиком этого периода было наше пребывание на «иракском» фронте, то есть борьба с иракскими подразделениями около Модиина (района, в котором родилось антисирийское восстание Маккавеев в первом столетии до нашей эры). Это было время, когда главную роль играла гарнизонная служба, то есть удерживание территории с небольшим числом вооруженных столкновений и боев. В значительной степени разница между этими периодами определилась феноменальным ростом и развитием израильской армии во время войны, особенно после «передышки» в 1949 году. Ограниченные изменения происходили также на арабской стороне — но изменение позиций израильской армии далеко их превосходило. Это было результатом массовой иммиграции в Израиль 1940‑х и 1950‑х, что создало возможность увеличить с ходу число солдат израильской армии, а также необычайно эффективной работы Рехеша — отделения Министерства обороны, занимавшегося покупкой и пересылкой оружия со всего мира. То, как военные организовали быструю мобилизацию вместе с мгновенным увеличением и улучшением вооружения, показало, как эффективно государство может использовать производственные и распределительные механизмы современного общества в своих целях. Израильская армия, которая начинала свой путь с силами куда меньше объединенных арабских армий, перешедших границы Израиля, быстро переросла их как количественно, так и качественно, став к концу Войны за независимость сильнейшей военной силой Ближнего Востока.

Зима 1948/49 года выдалась суровой. Падал мокрый снег, в окопах царила слякоть, многие болели простудой. Настроение было необыкновенно подавленным — гарнизонная служба с трудом принималась отрядами, такими как Пальмах, весь характер которых построен на идее быстрого движения, атак и отступлений.

Война в нескончаемость — новый способ жизни государства

В 1956 году ходили слухи, что израильское правительство готовилось напасть на Египет и что Бен-Гурион, который доминировал во внешней политике Израиля, был полон решимости послать армию против президента Гамаля Абдель Насера. Израиль — маленькая страна, в которой слухи распространяются быстро, часто правильно отражая намерения правительства. Правительства Великобритании и Франции были враждебно настроены по отношению к Насеру, который национализировал Суэцкий канал. Бен-Гурион увидел в этом возможность сформировать альянс против «неудобного соседа» Израиля. Для меня и моих друзей Насер был героем: мы видели в нем как лучшее будущее Египта, так и возможность окончательного мирного договора с Египтом для израильтян. Насер упорно защищал независимость Египта и был одним из основателей движения неприсоединения, возникшего на Бандунгской конференции 1955 года в Индонезии. Он также провел реформы, направленные на создание государства всеобщего благосостояния. Учитывая рост слухов о предстоящей войне, мы решили, что должны выразить протест и продемонстрировать свое неприятие любой войны против Египта.

Я ушел на войну добровольцем, когда мне было 17 лет. Я вернулся с чувством радости и верой в то, что войны закончились и теперь я займусь мирной жизнью: буду работать, учиться, любить. В моей следующей войне 1956 года я формально был уже взрослым и попал на фронт по общей мобилизации. Израильские мужчины были обязаны служить в резерве месяц в году. Я служил во взводе полевой разведки бригады номер 5. Бывших членов Пальмаха автоматически определяли в разведку, считая, что их военное прошлое к этому их хорошо подготовило.

Митинг против войны

Но молодежь 1956 года уже не была такой, как в 1947 году. Израиль стал более сложным, проблемы больше не были черно-белыми, а обязательства, действия и политика руководства страны больше не выглядели абсолютно верными. Показательным примером было то, что стало известно как Суэцкий кризис. Наступлению Израиля на Египет существовала значительная оппозиция, и я оказался в ее числе.

Согласно закону, мы просили у полиции разрешения провести митинг против войны в самом центре Тель-Авива, на ступенях здания кинотеатра «Муграби». Полицейский офицер, с которым мы говорили, сказал с кривой усмешкой: «Ну что ж, почему нет? Будет даже очень интересно».

За два дня до нашего митинга мы получили сведения о том, что автобусы, полные боевиков крайне правой партии Хейрут («Свобода»), едут в Тель-Авив из разных районов Израиля. Мы начали готовиться. Нам донесли, что у них на вооружении палки, бутылки с песком и, возможно, ножи. Мы были уверены, что, если мы тоже вооружимся палками, полиция их отберет, да еще и арестует нас. На этот случай мы подготовили бумажные национальные флаги, закрепленные на коротких палках, которые можно было в случае надобности повернуть вверх ногами и употребить в массовой драке.

Во время собрания наши мужчины были собраны моим другом и организационным секретарем Хаимом Броером в группы по 5 и 15 человек. Я руководил нашим левым крылом. Все были в кожанках и шерстяных шапках — удар по голове бутылкой с песком, которая лопается от удара, может быть очень неприятен. Наши женщины рассыпались по переднему краю нашей защитной линии, чтобы ослабить силу нападения, а также подхватить тех, кто мог быть ранен. Мы расставили наши немногие личные машины так, чтобы быстро перебросить своих раненых, не отдавая их «скорой помощи»: мы исходили из того, что там их могут арестовать.

На площади мы появились внезапно и прежде, чем наши противники успели опомниться, создали оборонную линию на лестницах кинотеатра. Наш оратор начал говорить. Противники кинулись на нас со всех сторон. Мы отбили их раз, отбили два, и я вдруг увидел, что рядом со мной стоит Наоми в кожанке и шерстяной шапке. Все это продолжалось довольно долго, мы дрались упрямо и зло. Когда наш оратор закончил выступление, Хаим засвистел на пальцах, и мы тремя колоннами двинулись вперед, гоня перед собой тех, кто нас окружал. Мы разогнали их, рассыпались, и этим закончился митинг. Это было за год до так называемого Суэцкого кризиса 1956 года.

Война 1956 года

Ночью меня подняли, сообщив, что я должен утром прибыть в место, где собирался резервный батальон, к которому я принадлежал. Я был уверен, что это еще просто одна проверка готовности, которые повторялись часто. Я взял с собой новокупленную «Историю Ближнего Востока» Виктора Авдеева (на русском), решив провести день за чтением. Обычного комплекта вещей, которые тогда всегда брал на военную службу и на прогулки, я не счел нужным взять: спички, финский нож, смена носков.

Приехав на место, где мы встречались, я стал высматривать тень, чтобы начать читать своего Авдеева. Вдруг подвезли знакомые длинные деревянные ящики. Мы начали открывать их и вынимать оружие, покрытое толстым слоем машинного масла. Слой масла был для нас ясным