Карнавал Безумия. Хроники саморазрушения в стиле панк - Миша Бастер

года в Литве состоялся второй фестиваль, «Vilnius Punk-’88». В концерте, который также состоялся во дворе Алумнатас, приняли участие многие нашие группы и «Гражданская оборона» из России. Правда, поначалу мы были немного шокированы их нарядом – они были в черном. Егор Летов был в черной водолазке, его гитарист – в черной рубашке. Кроме того, у Егора были длинные волосы, как у хиппи, и я сначала его принял за хиппи. Однако, когда они выступили и играли только антисоветские произведения, такие как «КГБ-рок», «Партия – ум и честь эпохи…», все поняли, что это настоящие страшнейшие борцы с советским режимом. «Гражданская оборона» выступила ошеломляюще.

После фестиваля трио музыкантов из «Гражданской обороны» ночевали у Варвеклиса. С Егором мы обменялись адресами и переписывались письмами в течение нескольких лет.

Вообще, панки из Калининграда, Питера, Москвы иногда посещали Вильнюс. Я дружил с Юлией – студенткой из Москвы. Писал ей письма, в 1988 году она приезжала на фестиваль Purvinoji žiema («Грязная зима»).

М. Б.: Ты не раскрыл всю тему фестивалей и привозов. А мне кажется это очень важным, потому что мало где такое было, максимум в четырех-пяти городах СССР. «Литваника», а до нее фестиваль «Опус», наверное, самый ранний из общесоюзных рок-фестивалей. В 1988 году там появился первый иностранный десант, в основном из ФРГ, в числе которых были Die Toten Hosen.

Н. П.: Про «Опус» – ничего не знаю, а на «Литванике» был только в 1988 году, как раз во время приезда Die Toten Hosen. Мы, панки, большими фестивалями не интересовались, не горели большим желанием туда попасть и послушать всю популярную музыку. Да и сами эти фестивали не были похожи на часть культуры андеграунда, в рамках которого хотели быть и развиваться. Вообще, вспоминаю сейчас, что чуваки из Die Toten Hosen или были напуганы, или им было тревожно находиться в СССР. Мы тогда с товарищами стояли у сцены и после каждой песни скандировали «Disco in Moscow». Требовали, чтобы они спели эту песню, но вокалист Кампино смотрел на нас испуганно – возможно, их припарили угрозой от КГБ. Точно не помню, но потом, они, кажется, решились исполнить и эту откровенную антисоветчину.

М. Б.: Ну да, там же были слова «для Ленина и Маркса, близится конец, Сибирь – место ссылки», и что-то про «провал ежегодных планов». Третий и платиновый альбом для Германии. А через год в Вильнюсе выступили Sonic Youth. Такие привозы влияли на развитие местной панк-среды и музыку?

Н. П.: В 1986 году у нас появился «Клуб молодежной музыки Вильнюса», с 1988 года они привозили довольно много инностранных групп. Я лично побывал на концертах The Sugarcubes, Sonic Youth, Die Toten Hosen, Pop Will Eat Itself. Эти привозы были интересными, но вряд ли они как-то особенно влияли на развитие местной панк-среды и музыку. Панк-фестиваль «Грязная зима» состоялся 16–17 декабря 1988 года во Дворце культуры Каунасского радиозавода. На фестивале участвовали 33 % Kiaulių Pakeliui Į Vatikaną («33 % свиней на пути в Ватикан»), Моrgas («Морг»), Inokentij Marpls из Риги, Už Tėvynę («За Родину»), Sa-Sa. Групп было множество – около 40. Это стало кульминацией подпольного музыкального движения конца 1980-х.

В 1988 году вместе с группой Už Tėvynę мне пришлось участвовать в «Рок-марше». «Рок-марши» были огромными политическими событиями для Литвы в 1987–1989 годах, проходившими в крупных городах и на стадионах. Самым пикантным был «Рок-марш» 1988 года – он поддерживал «Sąjūdis» («Движение», общественно-политическая организация, в которую входилио множество культурных деятелей, возглавившая процесс выхода Литовской ССР из состава СССР). Локомотивом рок-маршей была группа «Antis». Лидер группы, архитектор Альгирдас Каушпедас, придумавший саму идею рок-маршей, был яркой фигурой и в искусстве, и в «Саюдисе». «Antis» была самой влиятельной арт-панк группой новой волны и была высоким художественным продуктом. Летом 1988 года Варвеклис, Эрнис (Эрнестас Володзка), Мад (Гедрюс Буркшайтис) и еще нескольколько друзей начали издавать подпольную антисоветскую музыкальную газету Мūsų Ašigalyje («На нашем полюсе»). Она выходила один раз в месяц и была посвящена панк-року, авангардному искусству, борьбе с советской системой. Этот фанзин издавали около полутора лет, до конца 1989 года. Его нелегально печатали на «ерах» – копировальных заводских машинах, и распространяли в старом городе Вильнюса.

М. Б.: Разница между панк-движением 1980-х и 1990-х?

Н. П.: Мне кажется, что в начале 1980-х годов из-за информационного голода литовская панк-мода была довольно оригинальной и специфичной. Кажется, в западном мире панки в то время одевались немножко иначе. Видимо, в литовском панк-движениие сплавились элементы и советского быта, и западного панк-рока, и новой волны. И в целом, к концу 1980-х годов Литва была полна политических действий и событий, которые привели к восстановлению независимого государства. Чем только могли, панки пытались внести свой вклад в этот исторический процесс, и это со стороны могло казаться национализмом.

Потом в 1990-е было так много всего нового, что я отошел от панк движения. И не интересовался этим. Только знаю, что в 1990-е самой яркой панк группой была «TurboReanimacija», они выпустили немало альбомов, были политически активные, и вектор их творческой критики был направлен уже на «язвы и изъяны нового буржуазного общества».

А в настоящее время… Вот в 2018 году вышел полнометражный музыкально-документальный фильм «Lietuva – tai jėga». Английское название фильма «THE YOUTH AGAINST THE SOVIETS». Его создавала группа знакомых художников, я немножко помогал со сценарием. В фильме рассказывается про Варвеклиса, о его приключениях, политических и культурных событиях тех дней (период 1983–1991 годов). И основная идея фильма в том, что панк в Литве в 1980-х годах был очень яркой субкультурой, которая вписалась в общие политические исторические процессы страны. О чем я кратко тут рассказал.

Дин Якомульский

(Записано в 2006 году)

Д. Я.: В Тушино я переехал в двухлетнем возрасте из Красногорска, где размещался секретный завод. Тогда собрали всех специалистов, в числе которых был мой дед, и переселили в Москву. Дед умер, когда мне было пять лет, но оставил о себе неизгладимые воспоминания. Я вчера как раз его вспоминал, когда разговаривал с женой о том, как воспитывать ребенка. Дед видел меня недолго. Но именно в этот период он мне и передал тот заряд энергии, которого хватает и поныне. Он был настоящий панк, в годы войны служивший летчиком-штурмовиком. А летчики – это настоящие отморозки, которые, кроме как о свободе, небе и войне ни о чем не думали. К тому