Бармен отеля «Ритц» - Филипп Коллен

двигайся, старик. Я принесу полотенце. Раскроил башку! Кровь так и брызнула…

Значит, все правда. Генерал фон Штюльпнагель и остальные планировали убить фюрера! И бар отеля «Ритц» действительно был местом сбора заговорщиков. Только что приходила Инга Хааг и рассказала ему все: от записок, которыми они обменивались несколько месяцев подряд, до загадочных стихотворений. Она хотела предостеречь: теперь ему ни при каких обстоятельствах нельзя принимать писем. Штюльпнагель опасается, что его разоблачили, любая корреспонденция может оказаться ловушкой, устроенной гестапо.

И Франк Мейер у себя за барной стойкой действительно был передаточным звеном между людьми Штюльпнагеля и немецкой контрразведкой…

Я в полном дерьме, вот единственная мысль, которая всплывает из окутавшего Франка тумана.

Вот он, заговор. Вот грандиозный замах: убить Гитлера!

Остается только прикинуться мертвым и молить судьбу, чтобы пронесло.

– Вот, приложи к голове. Я намочил горячей водой.

– Спасибо, Жорж.

– Кровит сильно, но рана не страшная.

И Жорж опять подступает с вопросами:

– Что она такого сказала, эта баба, что ты чуть не откинул копыта?

На этот раз Франку придется дать ответ. Какой угодно, лишь бы Жорж успокоился.

– Она сказала, что здесь страшно и она возвращается в Берлин. Она пришла попрощаться. Я только поздоровался с ней, а потом все поплыло перед глазами, закружилось и я рухнул…

– А потому что не жалеешь себя. И не жрешь ничего! Сейчас устрою тебя в кресле и принесу сельтерской с хинной настойкой.

Покушение на Гитлера… остался ли у заговорщиков хоть малейший шанс? Дыши. Думай. На самом деле, вариантов не так уж много: либо бежать сегодня вечером и спрятаться у Жан-Жака и Полины в Тулузе, либо остаться тут и сидеть тихо, главное – уничтожить все улики, которые связывают меня с этим делом.

В любом случае надо зайти домой. Там остались две записки, так и не врученные адресату, от них необходимо избавиться, но где они? И тут ему внезапно вспоминается все, каждый кусочек паззла встает на место: первый визит странной раскрашенной куклы, ее появление на вечеринке Лафона, ее показное кокетство, ее котяра, «Рёдерер» с малиной… Он вспоминает, как Штюльпнагель любезно поздравлял его с днем рождения и как сам Шпайдель тревожно шептался за стойкой с неизвестными офицерами. Все они меня использовали. Все. И кто бы из них предупредил меня, если бы Инга Хааг не смогла сегодня прийти? Он по уши завяз, он втянут в план покушения, о котором почти ничего не знает. Если план провалится, то все участники будут брошены на растерзание волкам.

Земля уходит из-под ног, и хочется снова отключиться.

Пусть наступить конец, – думает он, закрывая глаза.

12

20 июля 1944 г.

В шесть часов вечера Франк Мейер, как автомат, открыл свой бар. Его гложет страх, но как поступить иначе, он не придумал. Утром, в пустой квартире, он ощущал растерянность и опустошенность. По радио Парижа – никаких известий о нападении на Гитлера, и сегодня он отыскал обе компрометирующие записки в ящике секретера. И тут же сжег их в кухонной раковине. Что делать дальше? Сидеть дома на улице Анри-Рошфор и хандрить – но это невыносимо. Надо хоть чем-то себя занять. И тогда он чисто побрился и обработал ссадину, а потом надел белую рубашку с крахмальным воротничком, черный галстук и лакированные туфли. Курс на Вандомскую площадь, как и каждый день в последние двадцать три года.

«Ритц» – это почти все, что у меня осталось.

Видя, что к стойке приближается полковник Шпайдель, взволнованный и строгий, Франк надевает белую куртку, аккуратно положенную на соседний табурет.

– Вы не нальете мне двойную порцию водки?

– Сию секунду.

– Тут сегодня довольно тихо, – замечает полковник.

– Вы – мой первый посетитель.

– Затишье перед бурей…

Франк не осмеливается о чем-то спросить, – тем более что полковник у него на глазах забросил в себя водку со скоростью пикирующего бомбардировщика.

– Все будет сегодня вечером.

Дьявол! Но почему же Шпайдель в такой момент явился сюда?

– Возможно, мы с вами еще выпьем за нормальную власть в Германии, Франк…

Он знает, что я в курсе заговора? Видимо, да.

Шпайдель кивком просит еще водки. Франк наливает сначала полковнику – рука стала легче, потом себе – стакан холодной воды. Внезапно в баре звонит телефон. Полковник не двигается с места. Франк тоже. Шпайдель упорно рассматривает свою ладонь. Телефон звенит снова. Немецкий офицер поднимает глаза на бармена и настойчиво смотрит на него. Франк не отводит взгляд. Время остановилось. Третий звонок, Франк берет трубку.

– Алло?

По-немецки, издалека, ровным строгим тоном просят пригласить к телефону полковника Шпайделя. Франк подчиняется и медленно отдает трубку единственному посетителю. Шпайдель судорожно хватает телефон, делает глубокий вдох и негромко здоровается, после чего слушает собеседника, не произнося ни слова. В мертвой тишине текут секунды, лицо Шпайделя остается бесстрастным, взгляд устремлен в пустоту. Франк подстерегает малейший знак. Ничего. Шпайдель без единого слова возвращает трубку Франку.

– Все погибло…

Голос без всякого выражения.

– Все погибло, Франк. Гитлер остался в живых.

Франк пытается выдержать удар, но в ушах нарастает звон. Бармен сейчас упадет. Он цепляется за свой прилавок. Шпайдель встает.

– Боже мой, мы стремительно движемся к катастрофе, Франк. Штюльпнагель в рассчете на смерть Гитлера отдал приказ арестовать сегодня вечером в Париже более тысячи эсэсовцев, включая Кнохена[30] и Оберга[31]. Чистое безумие. Если я не исчезну сегодня вечером, то меня еще до рассвета удавят струной от рояля.

Франк Мейер наливает себе стопку водки и тоже выпивает. Шпайдель несколько восстановил самообладание.

– Главное, оставайтесь в баре, как ни в чем не бывало, иначе вы подпишете себе смертный приговор.

– Вы так считаете?

– Изображайте полное неведение, доверьтесь мне. Прежде чем дойдет дело о вас, им надо выследить другую добычу.

Франк быстро достает из-за спины бутылку русской водки.

– Возьмите это с собой.

Шпайдель кладет бутылку в планшет и смотрит на Франка с благодарностью. Два ветерана 1914 г. стоят лицом к лицу и горячо жмут друг другу руки.

– Настал час расставания.

– До скорой встречи, полковник.

– Вы невероятно элегантны, Франк.

Шпайдель, не оглядываясь, минует дверь и выходит из здания «Ритца» на улицу Камбон. Его долговязая фигура исчезает в ночи. Замирая от страха, Франк поневоле думает о том, что и его самого могут удавить струной от рояля – такое наказание ждет отступников.

Что же случилось?

Он включает спрятанный в винном погребе ламповый приемник. Радио Парижа как раз передает сегодняшнее послание Адольфа Гитлера немецкому народу: «Я не знаю, сколько попыток покушений на меня