Миры Пон Джун-хо. Культовый режиссер и его работы - Дон-чжин Ли

дурачок. Все деревенские сваливали на него самую тяжелую работу. Но, знаете ли, я питаю особую любовь к ненормальностям. Другими словами, я не люблю что-то «изысканное». Композитор Ли Бён-у как-то сказал про меня, что я, увидев что-то красивое, тут же стремлюсь это разрушить. Мол, я не выношу красивое. Мне не нравятся стильные кадры в кино, не нравится позерство. Будь то ракурс камеры или игра актера.

Ли:

И тем не менее то, что вы решили сделать Вон Бина, наверное, самого красивого актера Кореи, дурачком, впечатляет (смеется).

Пон:

Теперь мне придется вести себя аккуратнее в Японии (смеется). Ведь японские поклонницы Вон Бина будут возмущены: «Мы что, ждали целых пять лет, чтобы увидеть вот это?» Но, каким бы ни был персонаж, Вон Бин шикарен в любом виде. Главное в человеке – внешность. Зачем нужен богатый внутренний мир, когда с появлением лица Вон Бина у тебя решаются все проблемы? (Смеется.)

– Послушайте, вы же до сих пор занимаетесь акупунктурой без лицензии?

«Мать». Владелица аптеки, обращаясь к Ким Хе-чже.

Ли:

Я также заметил, что в ваших фильмах время от времени появляются герои, ведущие медицинскую практику без лицензии, как, например, Со-льён (Чон Ми-сон) в «Воспоминаниях об убийстве» или Хе-чжа (Ким Хе-чжа) в «Матери». Это достаточно специфическая специальность. Почему в ваших фильмах появляются персонажи, нелегально занимающиеся иглотерапией?

Пон:

Но это же жизнь (смеется). Тетушки из провинциальных аптек, по сути, являются врачами восточной медицины. Они ставят иглы, могут намешать любой лекарственный сбор. Получается дешево и сердито, к ним легко попасть, поэтому люди к ним ходят. Врачи слишком авторитетные. А этим тетушкам можно приходить и рассказывать все, что накопилось.

Ли:

Меня заинтересовала сцена, в которой лицензированный фармацевт продает им лекарства. Фармацевты – представители официальной системы, и, казалось бы, они не могут быть доброжелательны по отношению к ним. И тем не менее у вас присутствует сцена, где настоящий и ненастоящий фармацевт очень доброжелательно беседуют (смеется).

Пон:

Мой тесть – фармацевт. Он рассказывал, что даже в наше время люди без лицензии приходят, чтобы закупиться лекарствами. Они приходят на дом к пациенту и ставят ему капельницу, такое происходит даже в Сеуле. Все это настолько по-корейски. Наверное, иностранному зрителю многое в этом фильме не понять.

– Так легко определить местонахождение Хён-со.

– Да, блин, поэтому вам нужно было сразу обратиться ко мне. У вас вся семья такая тугая на голову?

«Вторжение динозавра». Лим Пхиль-сон, сотрудник телекоммуникационной компании, объяснив, как легко определить местоположении Хён-со, ругает Пак Хэ-иля и его семью.

Ли:

Главные персонажи ваших фильмов очень далеки от классического героического образа.

Пон:

С кинематографической точки зрения более привлекателен не тот человек, который героически сопротивляется системе, а тот, кто принимает и переваривает ее. К примеру, обрушение торгового центра Сампун[205] стало настоящей социальной катастрофой. Однако многие потерявшие своих близких, сетуя, ругали себя: «Если бы я зарабатывал больше, моей дочери не пришлось бы подрабатывать в торговом центре, и она бы не погибла». Когда люди при возникновении систематических проблем принимают их на свой счет и пытаются решить самостоятельно, можно ли назвать это характерной чертой корейцев? Прежде чем судить, хорошо это или плохо, мне хотелось показать подобные вещи. Такая нелепая и одновременно душераздирающая национальная черта.

– Господи, ну что за идиоты. Поле что, медом намазано? Что вы все падаете ниц? [206]

«Воспоминания об убийстве». В начале фильма Сон Кан-хо оглядывает место убийства с уничтоженными уликами и, наблюдая за начальником отдела Пён Хи-боном и другими коллегами, поскальзывающимися и падающими на склоне, раздраженно выкрикивает эти слова.

Ли:

Вам непременно нужно вставить эпизод с буффонадой, где люди поскальзываются и падают ничком (смеется). Даже в те моменты, когда, казалось бы, нужно сохранять серьезность.

Пон:

Я не считаю, что это просто буффонада, это – документальная буффонада. Реалистичное изображение. Я не стремлюсь просто валить людей и смешить зрителей. Единственная преднамеренная буффонада была во «Вторжении динозавра», когда сотрудник Министерства здравоохранения (Ким Рве-ха) с важным видом входит в зал общего прощания, но поскальзывается и падает. Я был абсолютно убежден, что эта сцена должна начаться с подобного комичного писка. Буффонада же в остальных сценах отсылает к тому, что все персонажи немного умалишенные, и поэтому их тела как будто бы совершенно не слушаются.

Ли:

Тела не слушаются?

Пон:

В следственных материалах по делу о серийных убийствах в Хвасон есть заявление одного следователя о том, что «полиция в тот период была искалечена». Эти слова меня очень впечатлили! Более того, был один следователь, которому в процессе расследования парализовало часть тела. Мне хотелось отразить подобные образы «калек» в «Воспоминаниях об убийстве». В сцене с полем на том же месте, где поскальзывается и падает начальник отдела (Пён Хи-бон), тут же поскальзывается и падает другой полицейский. Несмотря на комичное изображение, мне хотелось подчеркнуть, что полиция потерпит крах, из раза в раз повторяя одни и те же ошибки.

– Объяснение сейчас должно последовать в новостях. Чтобы сэкономить время, включим новости в качестве объяснения.

«Вторжение динозавра». Слова сотрудника Министерства здравоохранения Ким Рве-ха, который, войдя в зал прощания, включает телевизор.

Ли:

Наглядный пример нелепой ошибки системы показан не только в сцене, где сотрудник Министерства здравоохранения падает, заходя в зал прощания, но и чуть позже, когда он с важным видом включает телевизор, а на экране не появляется нужная информация. Обычно в таких жанровых ситуациях, как только включаешь телевизор, тут же появляются новости о происходящем.

Пон:

Да, эта сцена как раз об этом. Есть одна забавная история, связанная с «нелепой ошибкой». Когда я давал интервью французскому киножурналу Les Cahiers du cinema[207], мне задавали вопросы как раз о таких ошибках, и я упомянул, что в корейском языке есть слово, описывающее подобные моменты – «пиксари»[208]. Журналист попросил продиктовать это слово по буквам, и я написал: Picksary. Когда мне передали журнал, я чуть не упал от удивления, увидев заголовок статьи крупным шрифтом: Art de picksary[209] (смеется).

(После этого режиссер Пон Джун-хо достал с книжной полки тот самый выпуск журнала Les Cahiers du cinema и, немного полистав, нашел статью с интервью.)

– Эй, Ён-бэ, Ён-бэ, Ён-бэ, его там нет? Куда же он делся?

«Вторжение динозавра». Полицейский, упустивший Пак Хэ-иля, обращается к своему коллеге.

Ли:

Имя Ён-бэ же взято от имени Чхве Ён-бэ, директора «Чонорам», компании-производителя «Вторжения динозавра»?