Элизабет Хереш - Александра

«Мой единственный возлюбленный! (…) Я чувствую себя совершенно подавленной. В августе должна собраться Дума, и Наш Друг [Распутин] несколько раз просил тебя распорядиться о том, чтобы перенести это по возможности на более поздний срок, только не сейчас, так как каждому пришлось бы работать на себя. А теперь они попытаются в это вмешаться и говорить о вещах, их не касающихся.

Не забывай, что Ты самодержец, и должен им оставаться, мы не созрели для конституционной монархии. Это вина Н[иколаши] и Витте, что Дума существует, и она вызвала больше раздражения, чем радости…»

А 25 июня 1915 г. царица выражается еще крепче:

«…любимый, я слышала, что этот ужасный [председатель Государственной Думы] Родзянко и другие пошли к [председателю Совета министров] Горемыкину, чтобы просить его о немедленном созыве Думы — о пожалуйста, не делай этого, это не их дело, они хотят обсуждать вопросы, которые их не касаются, и тем самым посеять еще большее недовольство. Их надо удержать — уверяю Тебя, иначе случится беда (…)

Россия, слава Богу, не конституционное государство, хотя эти чудовища пытаются играть роль и вмешиваться в дела, их не касающиеся. Не позволяй им оказывать давление на Тебя — уступки они сочтут трусостью и тогда станут еще самоувереннее…»

Царь пытается улучшить взаимодействие между правительством — своими министрами — и парламентом еще и путем назначения новых министров. Это касается прежде всего ведомств, ответственных за обеспечение фронта и городов. Соответствующие выводы из поражений сделаны и в военной сфере. Пришлось уйти военному министру Сухомлинову, на которого возложили ответственность не только за военные катастрофы ранней весны 1915 г., но и за беспорядок в оборонном бюджете. Он арестован, а его место должен занять Поливанов. Здесь Александра также пытается оказать влияние на царя: «Я сегодня беседовала с Поливановым, — говорится в ее письме от 15 июня. — Не знаю, — он мне не особенно нравится. Я все еще предпочитаю Сухомлинова, хотя Поливанов умнее, — но так ли он предан?»

Критерии оценки Александры не совпадают с критериями царя, и Поливанов получает назначение. Зато она может испытать облегчение от назначения председателем Совета министров Горемыкина: он слывет не только «лояльным», но и в высшей степени консервативным. С его помощью царь хочет создать равновесие внутри преимущественно либерального правительства. Удовлетворение Александры находит выражение в письме царю:

«…у нас был очень хороший разговор, во многом мы думаем так схоже, умный человек…» Это означает, что он готов в любой момент воспользоваться своей властью, чтобы отложить заседание парламента.

Но именно поэтому ужесточается противостояние и обостряются конфликты. В Думе растет оппозиция Горемыкину. Царица настаивает на жесткой линии — силой сломить сопротивление. Она даже носится с мыслью объединения функций военного министра и министра внутренних дел в одной особе, с диктаторскими полномочиями. 24 августа 1915 г. Александра пишет:

«Говорят, что в четверг все партии Думы хотят обратиться к Тебе, чтобы просить о снятии старика [Горемыкина] (…) Кого можно в подобный момент назначить, достаточно твердого, чтобы он их на какое-то время наказал тем, что установил бы явную диктатуру?..»

В Думе из нескольких партий образуется «прогрессивный блок». Основные требования его программы: формирование правительства (нового Совета министров), удовлетворяющего всем партиям Думы и пользующегося их доверием. Александра усматривает в этом «прямое вмешательство в дела правительства» и настаивает на закрытии заседания, тем более, что на нем звучит открытая критика самолично введенной царицей военной цензуры: она велела запретить сообщать о своем заступничестве за дискредитированного военного министра и тем самым нарушала гарантированное Манифестом 17 октября 1905 г. упразднение всякой цензуры:

«27.8.1915. (…) Закроется, в конце концов, эта Дума? Для этого Тебе даже не нужно специально приезжать! Ведь то, как рьяно агитируют эти дурни против военной цензуры, показывает, как необходимо закрытие…»

«28.8.1915. (…) Ты самодержец, и они не должны об этом забывать (…) А это злоупотребление цензурой — позволяется печатать всякий вздор!»

Наряду с этим Александра ведет борьбу за одного сосланного синодом епископа, и тем самым против прокурора синода Самарина. Епископ был наказан за распространение еретического учения, которое теперь беспрепятственно продолжал в Сибири благодаря поддержке Распутина. Об этом Александра пишет царю:

«29 августа 1915. Пожалуйста, дай Самарину короткий приказ, что Ты желаешь, чтобы епископ (…) и далее мог проповедовать. Самарин хочет его удалить, потому что мы любим этого епископа, и Гр[игорий] хорошо к нему относится. Мы должны уволить Самарина], ибо он не успокоится, пока не поставит в безвыходное положение меня, Нашего Друга и А[нну Вырубову]…»

Царь не реагирует. В центре его внимания парламентский кризис. Предпочитая выжидательную тактику, он переносит заседание парламента на середину октября. Заключительное заседание Думы происходит бурно. Выносится решение собраться в Москве. Тон Александры становится резче:

«1 сентября 1915. (…) Слава Богу, Дума разогнана. Теперь надо сделать все, чтобы помешать натворить им бед, когда они встретятся вновь. Надо жестче взяться за прессу — она снова намеревается распускать слухи против Анны [Вырубовой], то есть против меня. Надо запретить писать статьи о Нашем Друге и Анне. С военной властью это же легко…»

Александра опасается объединения парламента и правительства — хотя это стабилизировало бы положение, царица усматривает в этом угрозу ослабления царской власти. Ибо новый (либеральный) министр внутренних дел Гучков принадлежит к партии «октябристов», выступающей за конституционную монархию. Хотя, строго говоря, именно эта форма правления предусмотрена конституцией 1905 года. Однако в глазах Александры Гучков не кто иной, как предатель:

«2 сентября 1915. (…) Сейчас члены Думы хотят встретиться в Москве, чтобы все обсудить — необходимо это решительно запретить, это только создаст большие трудности (…) В Москве будет хуже, чем здесь, надо быть строгим. Ах, нельзя ли Гучкова повесить?»

Предстоящее заседание в Москве съезда депутатов городов и земств беспокоит Александру еще больше, чем заседание парламента. Она всеми силами сопротивляется тенденции к демократизации общества и ограничению самодержавия, не желая видеть ее и идти на уступки. Перед лицом этой «опасности» Александра ежедневно в письмах пытается растормошить царя и уговорить на соответствующую линию поведения: