Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

что буду заботиться о Грейс. Если мы здесь не выживем, что случится с ними? Будет ли Мэри заботиться о тетушке Фэй и Грейс? Или отошлет их в Хэтфилд, когда родится ее собственный ребенок? А если она оставит Грейс, то будет обращаться с ней так, как с собственным малышом, или так, как Джейн обращалась со мной? С трудом терпя, нисколько не любя, а затем изгнав. Если это случится, то я нарушу свое обещание Кэт. И Грейс.

Мы вновь умолкаем, опираясь спинами о стену. Время идет, мне кажется, прошел не один час, и я все думаю о вчерашнем вечере, когда Билли Бонд высунулся из грузовика и сказал мне о встрече в мастерской Шорти и Том советовал мне не ходить туда. Пожалуй, я не знала, на что подписывалась. Если бы я могла начать все сначала, что бы я сделала? Мне нравится думать, что я сама в драку не лезу, но если кто-то наезжает на меня, не отступаю. Так что, если бы мне пришлось начать все сначала, я практически уверена, что поступила бы так же, черт подери!

Я думаю об этом, когда слышу слабый гул. Где-то далеко. Моторы. Выглядываю в разбитое окно. К востоку небо начинает выцветать от черного к серому, звезды тают в первом утреннем свете. Внизу под ними конвой военных грузовиков с брезентовыми крышами движется в гору по направлению к нам.

Том встает рядом со мной.

– Национальная гвардия.

Грузовики натужно поднимаются по улице, потом останавливаются у больницы. Солдаты, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, выбираются из них и встают цепью. Худой как жердь офицер надевает стальную каску и застегивает ремешок под подбородком.

Как раз в этот момент из-за машины выходит Лоу. Лоу и офицер с минуту разговаривают, уперев руки в бока, затем Лоу качает головой, словно разговор вызвал у него отвращение, подает жестом сигнал своим помощникам, они садятся в свои простреленные машины и уезжают.

Утренний свет просачивается в разбитые окна, и я вижу, что белые кафельные плитки стали рябыми от пуль, а пол усыпан битым стеклом и пустыми гильзами. Билли встает, и братья уходят вслед за ним в заднюю часть больницы. Проверить, как там Малыш Джимми.

Сестра Хайнс входит через распашную дверь, ее белая форма измазана кровью.

– Как там у всех дела? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Мы сделали все, что могли, для парнишки Бонда, но он не выжил. В остальном у нас только пару пациентов посекло падавшими осколками. Это чудо! Том Данбар, ты сегодня спас немало жизней.

– Кто вызвал гвардию? – спрашивает ее Том.

– Я позвонила губернатору, – отвечает Берта. – Губернатор прислал гвардию.

Дверь в заднюю половину здания распахивается, оттуда выходят братья Бонды с угрюмыми лицами, неся носилки с телом, накрытым белой простыней. Из-под нее торчат желтые кожаные сапоги. Братья выходят через изуродованную пулями дверь на улицу, и я выхожу вслед за ними, по-прежнему стискивая в руке револьвер с последним патроном.

Улица пуста, если не считать гвардейцев, расположившихся вокруг больницы, их оливково-зеленых грузовиков и сотен отстрелянных гильз, поблескивающих в холодном утреннем свете.

Что дальше?

Гвардейский офицер с черными усами быстро шагает по подъездной дорожке. Его взгляд прикован к револьверу в моей стиснутой руке, с большим пальцем на курке.

– Мэм, – говорит он. – Пришло время отступить.

Я долгое мгновение смотрю на офицера. Он хочет, чтобы я отступила? Сдалась?! Я все еще как натянутая тетива. Взведенная для боя. И мне еще предстоит встретиться с Мэри.

– Мэм, вы слышали, что я сказал? – Теперь его голос звучит резко. – Все кончилось!

Он ошибается. Как верно сказал Билли, еще ничего не кончилось. Но я сую револьвер за пояс.

Глава 33

Вернувшись в Большой Дом, я сразу иду в ванную – отмываться. Выгляжу словно лошадь, на которой здорово проехались, да так и бросили, не обтерев. Смываю грязь, порох и запекшуюся кровь из пореза на щеке. Бинт только привлек бы внимание, поэтому оставляю его так.

В кухне тетушка Фэй и Нелл купают Грейс. Она такая крохотная, глазки большие, круглые и любопытные, головка болтается на хрупкой шейке. Она ничего не знает об этом мире. Я не умею держать ее на руках, но надеюсь, что сумею защитить ее, это беспомощное маленькое существо.

– Слава Господу, ты жива! – восклицает тетушка Фэй и обнимает меня намыленными руками.

– Где Мэри?

– Затаилась у себя в спальне, – говорит Нелл.

– Я должна с ней поговорить.

– Вчера ночью я сказала ей, что ты у себя в комнате, – говорит тетушка Фэй. – То же самое сказала утром. Что у тебя те самые дни и ты плохо себя чувствуешь. Салли, ты в беде?

– Не знаю. Но многие люди – да.

– Телефон разрывался все утро, – сообщает Нелл, – люди хотели поговорить с Мэри или Филиппом, но они не желают разговаривать.

– Я ее сестра. Со мной она поговорит.

Надеюсь.

* * *

– Ну как все прошло? – спрашивает тетушка Фэй.

– Я ничего не добилась.

Это было еще хуже, чем когда я пыталась поговорить с Мэри в прошлый раз. Филипп даже дверь не пожелал открыть. Гнев ударил мне в голову, и я принялась барабанить по ней, но Филипп велел мне убираться, иначе мы с тетушкой Фэй будем изгнаны из Большого Дома навсегда. А Мэри не проронила ни слова.

– Филипп же не думает, что ты имеешь какое-то отношение ко всем этим беспорядкам, правда?

– Не похоже.

– Может, поешь что-нибудь? – спрашивает Нелл.

– Я не голодна.

Я сажусь к столу и вожу ладонью по его неровной поверхности. В кухне так тихо…

Нелл ставит передо мной блюдо с жареной курицей.

– На тот случай, если передумаешь, – говорит она. – Она вкусная, даже когда холодная, а захочешь, так я подогрею.

Я не голодна, но курица действительно покрыта блестящей золотистой корочкой, а потом моих ноздрей достигает подкопченный, масляный аромат хорошо прожаренного в горячем жиру мяса. Беру ножку – я неравнодушна к голеням, мне нравится, что у них есть «встроенная» рукоятка, – и откусываю кусочек. Кожица хрустит от фирменного кляра Нелл, с перцем и сливочным маслом, а мясо внутри – холодное и нежное. Откусываю еще кусок, потом еще, и, обглодав все мясо с косточки, переворачиваю ее и съедаю хрустящий белый хрящик на суставе. Потом беру бедрышко. Вкус курицы, ощущение, что меня кормят, поддерживают, заботятся обо мне, заставляет снова почувствовать себя почти человеком.

– Проклятье, как вкусно!

Резкий стук в дверь заставляет нас всех вздрогнуть. Я говорю Нелл,