Сергей Труфанов - Святой черт

Гусеву арестовали.

Распутина положили в больницу.

Цари прислали ему в Тюмень две телеграммы: «Скорбим о случившемся и молимся усердно Богу» и «Радуемся благополучной операции».

Откликнулись на «несчастье» «старца» многие сановники, архиереи и просто почитатели.

Архиепископ Питирим, которого «старец» провел в экзархи Грузии, прислал Григорию такую телеграмму: «Пусть ваше выздоровление послужит нравственным оздоровлением для тех людей, которые думают распространять христианство огнем и мечом».

Сам Григорий, лежа на больничной койке, телеграфировал своим друзьям в Петербург: «Кака-то стерва пырнула меня ножом, но с Божией помощью остался жив. Григорий».

20-го августа «старец» выписался из больницы. И сейчас же явился в Петербург. Здесь его, по сообщению мне одного видного русского писателя, встретили очень торжественно, во-первых, как «невинно пострадавшего», а, во-вторых, как «пророка, предсказания которого сбываются».

Теперь «старец» хлопочет о том, чтобы Хионию Гусеву не судили. Боится «блаженный» обнаружения на суде своих темных подвигов…

2-го июля я, несправедливо обвиненный Распутиным в подсылке к нему убийцы, покинул родину и, переодетый в женское платье, бежал за границу.

19-го июля с. с. 1914 года я перешел реку Торнео, около г. Торнео, четырьмя километрами выше таможни и пограничной стражи.

------------------------------------------

Текст печатается по изданию:

Бывш. иер. Илиодор (Сергей Труфанов). Святой чорт (Записки о Распутине).- М.: Тип. Т-ва Рябушинских, 1917.

1

Распутин, как я узнал после, не любил еп. Антония за его лукавый нрав.

2

Но «старец» энергично заставлял меня говорить с ним о том, о чем ему желалось. Он отрывисто спросил у меня: «А как, дружок, звать твоего регента?»

- Иван Сорокоумовский.

- Поди, какие у него волосы красивые!

- Да, красивые.

- Знаешь что? Ты, голубчик, прикажи ему того… остричь волосы…

- Это зачем? Ему так идут волосы… Он - краса моего хора!

- Ну, да это Богу не нужно, а он своими волосами хворсит, и девки за ним уж больно бегают из-за волос. Прикажи ему непременно остричь волосы…

- Нет, я этого сделать не могу, не имею никакого права.

- А поди, он здорово с бабенками возится?

Я молчал.

3

Приводим эти письма с копий, помещенных в воспоминаниях Илиодора.

4

Царица Александра во всех письмах к Распутину подписывается одною буквою «М», что значит: «мама». Она так сама себя называет, и все члены придворного распутинского кружка также ее именуют «мамою», только «мамою».

5

У «старца» с Гофштеттером была какая-то неприятность. Об этом можно судить из следующего письма Распутина к Сазоновым: «Ласкаю дорогих родных моих. Скажи Гофштеттеру, пусть меня никогда не бранит, - я его жену очень люблю, его - менее, и деток люблю, но они балуют. Всех целую». (Дневники Лохтиной.)