Дмитрий Устинов. Главком советского ВПК - Игорь Станиславович Прокопенко

В Москву съехалось все руководство вооруженных сил. С главным докладом должен был выступить министр обороны, и отговорить его от этого не удалось. Поначалу все шло как обычно – Дмитрий Устинов зачитывал свой доклад, в то время как офицер генштаба демонстрировал присутствующим схемы, карты и т. д.

«Но минут через тридцать мы заметили, что с Дмитрием Федоровичем творится что-то неладное: лицо побледнело, речь стала прерывистой, стоял на трибуне он неуверенно. Смотрю на помощников – те тоже насторожились. А еще через три-четыре минуты он вообще умолк и закачался. Помощники быстро подошли к министру, помогли ему сесть на ближайшее кресло. Был объявлен перерыв на двадцать минут. Устинова вывели в комнату отдыха», – вспоминал присутствовавший на совещании генерал Варенников[309]. По словам генерала Ивашова, когда министра более-менее привели в чувства в комнате отдыха, он отказался ехать в больницу. Пришлось вызывать его дочь Веру, которой все же удалось уговорить Устинова отправиться в ЦКБ[310]. В первые дни лечение дало небольшое улучшение, однако вскоре маршалу стало хуже.

«Несмотря на проводимую терапию, вялотекущий процесс у Устинова сохранялся, нарастала общая интоксикация. Ситуация осложнилась тем, что на этом фоне начала прогрессивно расти аневризма брюшной аорты. Ее пришлось оперировать в экстремальных условиях», – писал Евгений Чазов[311]. Несмотря на успешно проведенную операцию, Дмитрию Устинову уже не суждено было выйти из больницы. Врачам так и не удалось до конца победить воспаление легких, а после операции к нему добавились проблемы с кровью. Устинов продолжал работать, даже лежа на больничной койке, но дни его к этому моменту были уже сочтены, и медицина была не в силах помочь легендарному «железному наркому». «Операция прошла без осложнений, но, приезжая после нее к Дмитрию Федоровичу с документами, я видел, что бинты у него на груди всегда пропитаны кровью. Леча от воспаления легких, врачи применяли лекарства, разжижающие кровь, что привело к ее несвертываемости. Началось отторжение печени. Итог был предрешен», – рассказывал генерал-полковник Леонид Ивашов[312].

Дмитрий Устинов скончался в больнице вечером 20 декабря 1984 года в возрасте 77 лет, всего за два с небольшим месяца до смерти Константина Черненко. Официальной медицинское заключение гласило:

«Устинов Д. Ф., 1908 года рождения, в конце октября 1984 г. заболел воспалением легких, осложнившимся сепсисом. В последующем, в период выздоровления появились признаки начинающегося разрыва атеросклеротической аневризмы брюшного отдела аорты.

По жизненным показаниям была проведена хирургическая операция на аорте. В послеоперационном периоде возникли нарушения функций печени, почек, системы свертывания крови. Интенсивная терапия эффекта не дала. В условиях нарастания печеночной и почечной недостаточности, выраженных обменных и дистрофических изменений в органах 20 декабря в 19 часов 35 минут наступила смерть от остановки сердца.

При патологоанатомическом исследовании диагноз подтвердился»[313].

Похороны состоялись 24 декабря 1984 года в Москве. Дмитрий Устинов похоронен на Красной площади: тело его кремировано, урна с прахом замурована в Кремлевскую стену. Его захоронение стало последним, проведенным таким способом.

Официальное сообщение о смерти маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова, опубликованное в газете «Правда» 22 декабря 1984. [РГАСПИ]

10.1. Триумф и трагедия советского ВПК

Триумф советского военно-промышленного комплекса под руководством Дмитрия Устинова заключается в том, что он сумел обеспечить СССР статус самой могущественной военной державы.

Трагедия ВПК – он оказался одним из тех камней на шее уже больной экономики СССР, которые и утянули ее на дно. Однако обо всем по порядку.

Нельзя не согласиться с тем, что во второй половине XX века руководство страны и ВПК своевременно оценило потенциал очередного этапа научно-технической революции. В кратчайшие сроки Советский Союз был обеспечен новейшими вооружениями, а его армия коренным образом реформирована для соответствия новым концепциям вооруженного противостояния. Однако форсированное развитие ВПК вело к технологической деградации гражданской экономики. Компенсировать внушительные военные расходы могло бы широкое внедрение новых технологий и материалов, разработанных в ВПК, в гражданской промышленности, однако этому препятствовали секретность и слабое развитие рыночных связей между отраслями и предприятиями в советской экономике. Вместо передачи технологий в гражданскую сферу заводы ВПК буквально монополизировали производство ряда товаров народного потребления.

К концу 1980-х военная промышленность производила

– 90 % телевизоров, холодильников, радиоприемников,

– 50 % пылесосов, мотоциклов, электроплит[314].

Резкое падение цен на энергоресурсы стало настоящим шоком для советской экономики. Когда в 1986 году цена нефти упала до 10 долларов, доходы СССР от экспорта значительно сократились, а вместе с ними сократились и закупки товаров народного потребления или необходимых для их производства оборудования и материалов за рубежом. Начавшийся в стране вследствие непропорционального развития различных отраслей промышленности дефицит ликвидировать было нечем, и под напором этого и ряда других факторов руководство страны было вынуждено начать реформы, закончившиеся распадом Советского Союза. Однако даже на фоне этих событий амбиции ВПК первое время остались прежними, и делиться ресурсами и технологиями с гражданской промышленностью он не спешил. Сыграло свою роль и то, что советская военная промышленность, насытив собственные вооруженные силы современным на тот момент оружием, стала важным инструментом внешней политики СССР. Если изначально она создавалась с целью обеспечения обороноспособности страны в условиях международной изоляции, то уже в послевоенные годы военно-техническое сотрудничество стало одним из основных рычагов политического влияния СССР на мировой арене.

Выходит, что, превратившись в локомотив развития советской экономики, военно-промышленный комплекс не смог в полной мере оправдать возложенных на него надежд. Научные, инженерные и производственные возможности ВПК далеко не в полной мере использовались в интересах народного хозяйств, тем самым превращаясь из потенциального инструмента развития в реальное бремя для страны. Пока другие страны налаживали производство доступных товаров народного потребления всех категорий, Советский Союз создавал танки, истребители, бомбардировщики, атомные подводные крейсеры, межконтинентальные ракеты и т. д. Однако в мирное время военная техника в таком количестве была не нужна, и расходы на ее содержание ограничивали возможности государства по повышению уровня жизни граждан. Между тем с точки зрения уровня развития науки и промышленности СССР обладал всем необходимым, чтобы стать мировым лидером в производстве любых видов гражданской продукции, от бытовой техники до пассажирских самолетов и морских контейнеровозов. Увы, военно ориентированный характер экономики до последнего не позволял переориентировать военную промышленность на удовлетворение реальных потребностей общества и мирового рынка. Страна была опутана сетью штампующих оружие и военную технику предприятий и целых закрытых городов, в сравнении с которой производственные мощности, направленные на создание товаров народного потребления, выглядели, мягко говоря, бледно.

И все же гипертрофированный советский ВПК был лишь одним