По прозвищу «Снайпер». Партизаны Колумбии, FARC, ELN, эскадроны смерти и все остальные - Артуро Алапе

военно-политической сфере, командиры среднего звена, что тоже требует достаточно длительной и серьёзной подготовки, с обширными познаниями для руководства отдельными подразделениями. Наконец, нам необходимы хорошо подготовленные и обученные подразделения… Таким образом, ясно, что всего этого невозможно добиться за один год, всё это требует времени. Кроме того, раздобыть оружие в Колумбии – тоже дело весьма непростое; ты можешь зайти в магазин и купить там какое-то количество риса, сахара или шоколада, но ты не можешь зайти в магазин и попросить “А продайте-ка мне 50 винтовок или, например, 20 000 патроновˮ. Вооружить армию – дело тоже непростое, и потому, опять-таки, требуется время.

Необходимо также создать профессиональные кадры по тем специальностям, которые требуются армии, но обучить какой-либо специальности также невозможно сразу. Представим себе такую ситуацию. Ну, вот, допустим, 40 000 человек. Сколько военных специалистов нам необходимо в этом случае? Много. По меньшей мере 3–4 тыс. санинструкторов и фельдшеров, для того чтобы обеспечить необходимое медицинское обслуживание… Это требует немалого времени, и это нелегко… Или, скажем, ещё одна специальность – связь. Для такого количества войск существует серьёзная проблема обеспечения связи, и если исходить из такой численности бойцов, это потребует как минимум 700–800 человек. Эти 700–800 специалистов в области связи не появятся в одночасье, для этого нужно проделать большую работу. Другой пример будет связан с теми, кто должен будет заняться созданием карт: топографы, инженерные подразделения. Причём для каждого фронта, для каждой роты, для каждой колонны нужны как минимум 2–3 человека, а ещё они нужны для тех фронтов и колонн, которые появятся в будущем. Подготовка и этих специалистов также требует много времени, поскольку до тех пор, пока они не освоят свою специальность, они не смогут действовать эффективно… Другая специальность – минно-подрывное дело. Это означает, что в каждом батальоне, колонне, отряде должны находиться специалисты по подрывному делу. Эта специальность также требует подготовки людей – 500, 1000 или даже больше – что, опять-таки, не делается сразу, это процесс длительный, поскольку первоначально у нас не было времени для проведения 2– и 4-месячных курсов по минно-подрывному делу, у нас не было материальных условий, для того чтобы решить эту проблему сразу, не было благоприятных условий для этого. Поэтому приходится всё это делать понемногу, медленно. Другой пример: те, кто работает в области пропаганды на уровне фронтов, батальонов…

То же самое. Необходимо много пишущих машинок в батальонах, фронтах, колоннах. Это всё люди, которых тоже надо готовить, и это тоже не делается так быстро, как тебе хотелось бы… Далее, нам, скажем, нужно такое производство, как кожевенное дело, причём в каждом батальоне, фронте, колонне, дабы решить проблему с патронташами и другими подобного рода вещами; это требует наличия соответствующих специалистов, и их мы также не можем получить за один курс обучения… Люди должны пройти одни, вторые, третьи курсы, по мере того как развивается организация в целом… Или возьмём, к примеру, артиллеристов – это другая специальность. Необходимо создать команду артиллеристов. Другая специальность – шофёры. Для транспортировки наших подразделений нам нужны сотни, даже тысячи шофёров. Вот поэтому я и говорю, что создание армии, которая будет бороться за власть, не может быть делом быстрым. Я думаю, что не может так быть, чтобы умные и грамотные люди полагали, что революцию можно осуществить в одно мгновение, что можно в одно мгновение победить нынешнюю колумбийскую армию, которая насчитывает 70 или 100 лет, со всеми её традициями, со всем её опытом, что мы за 3 или 4 года планируем создать новую армию, которая быстро возьмёт власть в свои руки… Это процесс очень сложный, который требует большого количества специалистов в самых разных областях… И я полагаю, что было бы неправильно думать, что раз мы уже 20 лет находимся в процессе борьбы и до сих пор не взяли власть в свои руки, то мы почему-то медлим; я думаю, это неправильно, поскольку нужно исходить из объективного и реалистического анализа ситуации в каждый конкретный период, для того чтобы затем уже думать о том, когда мы возьмём власть.

Мы отнюдь не разочарованы из-за того, что до сих пор не видим результата, который желателен для каждого революционера, поскольку в ходе революционного процесса необходимо учитывать все политические факторы: общую ситуацию в левом движении, его программные положения; объединилось ли уже общество на принципах этой программы, обрёл ли рабочий класс ясное понимание необходимости перемен, и то же самое касается крестьянства и его организаций, а также молодёжи, других прогрессивных сил, церкви – всё это необходимо проанализировать с политической точки зрения, с точки зрения того, с какими политическими силами мы можем иметь дело. Необходимо также посмотреть, остаются ли ещё наши враги сплочёнными, достаточно ли они сильны или слабы, в каких условиях они находятся, как мы можем использовать те противоречия, которые существуют среди традиционных партий, в верхушке армии, непосредственно в самих армейских рядах, среди младших офицеров, в полиции; одним словом, необходимо изучать все эти феномены, для того чтобы принять конкретное и правильное решение, чтобы в итоге можно было сказать: да, похоже, наш час пробил…».

Что думает о войне человек, который бóльшую часть своей жизни провёл, участвуя в военных действиях? «Я думаю, что каждая война имеет свои корни, что война – это последнее средство, которое остаётся, когда оказываются исключены все легальные возможности, для того чтобы народ мог свободно выражать свою волю. Я лично думаю, что война – это не лучшее, чем приходится заниматься народам; война навязывается народам господствующими классами, военной верхушкой, олигархией, монополиями, они навязывают её народам, для того чтобы поработить их… И однажды наступает такой момент, когда ты понимаешь, что этому надо положить конец. Я никогда не был любителем войны, и поскольку нет таких народов, которые любили бы воевать, то и мы не воинственны, нам не нравится воевать, но в определённый момент приходишь к тому, что надо идти именно этим путём. И вот тогда ты ведёшь войну с большим достоинством и желанием. Когда у народа отобраны все права, этот народ должен искать какой-то выход из создавшейся ситуации. Народу навязывают террор, насилие, тюрьму. Или, например, проблема земли; крестьяне просили её у кого только можно, но так и не получили. Значит, её надо брать самим… Поэтому я полагаю, что в данной конкретной ситуации и в данное конкретное время нам выпало вступить в противоборство с данным режимом с целью отвоевания путём вооружённой борьбы тех прав, о которых мы только что говорили и которые