Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

растяжением, с «Дагором» – камеру для пересъемки репродукций – и жилетный «Кодак»; не было у меня увеличителя и таковой я всё время присматривал в магазинах.

В магазине у Бека на Тверской я обнаружил подходящий увеличитель, но сунулся платить – оказалось денег 180 рублей, а нужно 210. Сгоряча заплатив 180, я сказал, что сейчас принесу остальные. Выбежал из магазина и, идя дорогой, раздумывал у кого взять деньги? У Бриков? У Володи?

Но они будут дома только вечером… Так я шел в глубоком раздумье по Кузнецкому…

И вдруг прямо передо мной… «Что с тобой, старик? У тебя такой убитый вид!»

Володя…

Я сразу ничего не объясняю ему: «Мне нужно три червонца!»

Володя дал, и я быстро от него бросился обратно.

Пришел в магазин, заплатил и потащил фонарь домой, отдыхая на подоконниках магазинов.

Горестно думал: «Вот идиот, не взял денег у Володи больше, на извозчика…»

Притащил на восьмой этаж, – меня встретила встревоженная Варвара…

Оказывается, Володя звонил и спрашивал, что со мной, он встретил меня расстроенного; я спросил у него три червонца, а взяв и ничего не сказав, убежал куда-то…

Этот эпизод маленький, но я его помню… Отношение его к товарищам было очень чуткое, внимательное.

Не то, что у других, тоже поэтов и тоже товарищей, и тоже соратников, которые исчезли со смертью Маяковского с моего горизонта, у которых иные со мной оказались пути, иные завелись друзья.

Этого у Володи не было и быть не могло. Он всё видел и наблюдал. Ему все люди были интересны. Он не замыкался в свою скорлупу.

У него всегда была масса народу, и народ всё прибавлялся, а не убавлялся.

В работе он был такой же, и где бы он ни был, в учреждениях, издательствах, редакциях, он всегда тянул товарищей работать. Он считал – где он работал, там должны работать все лефовцы. Он никогда не изменял нашим вкусам. Мы могли спорить и ругаться, но всё равно работали вместе. Он знал, что его обложки не должен делать Чехонин или Митрохин.

Он говорил: «Почему не приглашаете замечательных художников – Лавинского, Степанову, Попову, Веснина… Об этом должен писать Асеев, он это сделает замечательно…»

Сдавал работу обычно сам Володя, я был с ним только два раза. Во-первых, потому что и заказы получать и сдавать он умел, во-вторых, мне было некогда, работа моя была трудоемкая.

Вспоминаю, как он сдавал плакаты в Чаеуправление. Среди плакатов один «застрял», то есть вызывал у кого-то сомнения. Кто-то говорил: «Почему нет косы у китайца?» На плакате китаец был нарисован прямо в фас, с поднятыми руками, идущий, а в руках чай – цибики дугой, от одной руки к другой в воздухе, китаец смотрит на них вверх, как бы жонглируя.

Володя отвечает: «Коса есть, но она сзади, если повернуть его спиной, коса будет видна».

Другой спрашивает: «А почему цибики держатся так в воздухе, это не реально…»

Володя: «Ну, известно, китайцы фокусники…» Смех…

Плакат принят.

1924 год

В 1924 году я впервые сделал 6 фотографий с В.В. Маяковского – это один из лучших его портретов и очень популярный.

Вечером я был у Бриков, Володя играл с Мих. Левидовым и еще с кем-то, не помню, в маджонг. Игра была очень оживленная, так как Володе везло.

Было уже поздно и Левидов все деньги проиграл, но, желая отыграться, он поставил за какую-то сумму свою вечную ручку, не помню за сколько…

Володя выиграл и положил ручку в открытый боковой карман.

Игра еще продолжалась несколько, но уже не знаю на что, но вскоре прекратилась.

Левидов стал просить ручку, ссылаясь на то, что это орудие производства, а долг он завтра отдаст. Володя был весел и страшно гордился выигрышем. Ответил: «Нет», он отдаст ее тоже завтра, «не ставь орудие производства в карты. А я как трофей буду носить, пока не отдашь деньги».

Левидов ушел обиженный.

На другой день утром, прямо с Водопьянова, Володя зашел ко мне, и я снял с него 6 фото в моей мастерской на Кировской:

1. Поясной портрет с папиросой.

2. В шляпе, до колен (выставленный на Всесоюзной фотовыставке в 1937 году).

3. В шляпе, в рост, с руками (не печатался).

4. Голова в фас.

5. Сидящий по колени.

6. Стоящий в рост.

Все это снято 9×12, «Бертио», f 6,3, на советских пластинках. Печатал первый особенно много в нашей печати и экспонировал на выставках за границей.

Пушкино.

В первый приезд на дачу Маяковского в Пушкино в 1924 году я имел маленький аппарат (6,5×9), называемый «Тенакс», с объективом 4,5, пластиночный[175].

Это было в воскресенье. Мы приехали с Варварой часов в 12 дня. Народу уже было человек 30. На столе чай и прочее.

Кто играет в городки, в том числе и Володя, который бьет левой рукой.

На балконе тоже народ, в комнатах, в саду, всюду.

Обедать уселось всё это количество, и когда ели мороженое, Володя вышел; я тоже пошел посмотреть сад, что-нибудь снять, и увидел – на заднем крыльце стоит мороженщик, и накладывает несколько порций и ставит на пол. Оказывается, Скотик очень любит мороженое, так Володя смотрит, чтобы мороженщик не обманул и действительно дал полностью заказанное Скотику мороженое.

Володя стоит и с невероятной нежностью смотрит, как Скотик ест и облизывается.

Володя улыбается и спрашивает: «Ну, еще хочешь?»

Я решил их снять со Скотиком. Он взял его на руки и в саду я их снял. Получилось два снимка. У Володи сохранилась эта нежная улыбка, целиком относящаяся к Скотику.

Уезжал в Берлин Володя – собрались в Водопьяном у Бриков. Их не было, они уже, кажется, были в Берлине.

Я, как начинающий фотограф, пришел с аппаратом 9×12 – Универсалка с объективом «Бертио» 6,3, пластинки.

Конечно, расставил группу, – Маяковский, Лавинский, Гринкруг, Шкловский, Левидов, Асеев, Левин, Кольцов. Поставил стул на стол и в пепельницу насыпал магния. Свет потушил, на спичку навел фокус. Все сидят в темноте. Зажег ленту магния и сам встал около Маяковского. Пока горела лента, Володя говорит: «А ты не взорвешь дом?» Раздался страшный звук, и снимок готов.

Комната полна дыма, открываются окна…

1939 год

10.05

Вечером были с Варварой у Бриков, смотрели собранные фото с Маяковского. У Лили Юрьевны их штук двести.

Смотрели голову новую с Маяковского, его лепит Лиля Юрьевна и успешно, но трудно справляется с анатомией и связывает всё вместе отдельными кусками. Очень похож, но один кусок не вяжется с другим и в целом не получается