За Японию против России. Признания английского советника - Генри Чарльз Сеппинг Райт

стаканов, поднос и рюмки для ликеров. Одну сторону комнаты занимали два красивых экрана: один был украшен массивными золотыми драконами на черном фоне, другой — золотыми цветами и птицами. Смежная со столовой комната была тоже прекрасно меблирована; здесь стояли шелковые экраны ярких цветов, украшенные хризантемами и птицами, несомненно, исполненные искуснейшими художниками Востока. Выдающейся по роскоши вещью, для осмотра которой не жаль было бы затратить на проезд целый день, был замечательно красивый стол зеленого полированного нефрита, предназначавшийся, по-видимому, для письменных занятий.

Наступал вечер; мы отправились домой и сразу легли спать, измучавшись после тяжелого дня.

— Завтра… — начал сонным голосом Яманаши.

— Пусть завтра наступит, — ответил я и тотчас заснул.

Ближайшая станция железной дороги находилась в семнадцати милях от Порт-Артура и оттуда ежедневно шли только два поезда, — один в 1 час 30 минут дня, другой в 8 часов вечера. Наш вестовой сказал нам в 9 часов утра, что ему ни за какие деньги не удалось найти свободных дрожек, так что для перевозки багажа мы должны были нанять двух кули и одного джинирикшу. Бросив последний взгляд на затонувшие русские броненосцы, мы простились с нашими хозяевами и отправились в обратный путь.

Переход почти в двадцать пять миль казался не очень трудным на свежем утреннем воздухе; мы пошли быстрым шагом, решив осмотреть еще несколько фортов, расположенных по дороге на станцию. Однако, проходя по базарной площади, мы увидели два экипажа, стоявшие в ожидании седоков. Подойдя к одному из них, я указал кучеру на дорогу в Дальний, видневшуюся из-за укреплений. Видя, что он меня понял и утвердительно кивнул головой в знак согласия, мы с удовольствием сели на дрожки и уехали из Порт-Артура на двух великолепных лошадях, быстрых и свежих, которые обгоняли всех, ехавших с нами по одному направлению. В одних, оставленных сзади дрожках, сидел раненый русский офицер с женой и маленькой черной таксой, выражавшей свое удовольствие неистовым лаем; вероятно, она очень радовалась тому, что еще не успела попасть в суп. По дороге мы встретили несколько полков солдат, много китайских нищих, и целые обозы маленьких японских тележек для перевозки тяжестей.

Часа через два по выезде из города мы увидели облако белого пара на отдаленном гребне гор, — знак того, что на станцию пришел поезд; вскоре мы и сами добрались туда. На станции все суетились и хлопотали, находясь в очень возбужденном состоянии: на север в армию отправляли орудия и съестные припасы и, кроме того, много было пассажиров и в Дальний. Нам отвели багажную платформу, куда мы все тесно набились и таким образом доехали до Дальнего. Там я сразу отправился на свой милый крейсер «Тайнан-Мару», перейдя к нему по льду. Во время моего отсутствия там произошло несколько перемен: ревизор и двое или трое из моих друзей были произведены и назначены на другие корабли.

2 февраля мы получили приказание к отплытию; местом нашего назначения был Куре и нам очень улыбалась перспектива скоро попасть в более теплый климат Внутреннего моря. Мое приятное пребывание на японских военных кораблях приближалось к концу.

Когда мы проходили Орудийным проливом, — первым рандеву Того, — лед оттаял с боков корабля, а придя в Куре 7 февраля, нам было сравнительно жарко.

Я остался на корабле и через два дня в моем присутствии японский Нельсон входил на свое флагманское судно с целью идти на юг для встречи балтийской эскадры.

12 февраля — общественный праздник Японии, — день рождения первого императора Ниппона, увидевшего свет 2500 лет тому назад. В этот день я отправился на броненосец «Микаса», чтобы посетить адмирала Того. Он принял меня в своей каюте и после долгого разговора поручил показать мне все повреждения, полученные его броненосцем. Лазаретное помещение было пробито крупным снарядом, хотя без особенного вреда; на палубе взорвался другой снаряд, повредивший один из казематов и попортивший грот-мачту: он расщепил ее таким образом, что две трети ее толщины были отломаны и осталась очень тонкая часть, поддерживавшая эту громадную тяжесть.

В скором времени я получил приказание возвратиться в Токио. Капитан Такахаши с женой и сыном и все свободные офицеры проводили меня на адмиралтейском катере до небольшого парохода, на котором я должен был уехать так далеко и быть может навсегда от моих дорогих японских друзей. Я оставался на палубе парохода, пока катер с группой моих лучших, вернейших друзей, посылавших мне свой прощальный привет, совершенно не скрылся из вида. Через несколько дней после этого я уже находился на пути в Англию.

В то время, когда я приготовлял для печати отчет о впечатлениях, вынесенных мною из пребывания в японском флоте, до Англии долетело известие о подавляющем торжестве этого самого флота в его последней встрече с русскими судами, — торжестве, дополнившем и достойно увенчавшем трудное и доблестное дело, которое на моих глазах исполняли под Порт-Артуром храбрые японские моряки. Эта великая победа превращает Японское море в простой ров под стенами Токио; теперь, под покровительством флага Восходящего Солнца, торговые суда всех наций будут бороздить с полной безопасностью поверхность этих восточных морей. Новые гавани широко распахнутся для мировой торговли, и территории, население которых было подавлено тяжестью русской оккупации, перейдя под благодетельное господство Японии, насладятся сияющим над ними светом цивилизации, мира и благоденствия. Банзай!

Уроки войны

Морские сражения настоящего времени, также, как и прошедшего, и по всей вероятности, и ближайшего будущего, будут решаться исключительно артиллерийским огнем. Все японские орудия были изготовлены исключительно на заводах Армстронга и за все время войны не встретилось ни одного донесения с жалобой на их недостатки. Между тем, какое тяжелое впечатление производят часто появляющиеся статьи наших ежедневных изданий, которые разбирают «недостатки» наших орудий! Следует порицать только «систему», — но и этого не должно быть, имея в Великобритании фирмы такой всемирной известности, как Эльсвик в Ньюкастле-на-Тайне.

Несомненно, что великобританский флот и армия должны снабжаться самыми лучшими, безукоризненными артиллерийскими орудиями. Основываясь на виденном мною и на «слышанном от многих японских офицеров», эльсвикские орудия — первые в мире и они вполне поддержали свою громкую славу, выдержав наиболее тяжелое испытание в свете — действительную боевую службу. Выслушав эти отзывы, подтвержденные собственным наглядным опытом, я утверждаю без малейшего колебания, что вся английская артиллерия флота и армии должна быть заменена новой.

По этому предмету я могу высказать вполне ясное суждение, потому что в течение семи месяцев я непрерывно следил за действием этих орудий, последовательно перебывав за этот промежуток времени на кораблях почти всех типов.

Для меня уже пробил час осуждения больших броненосцев: в будущем их место исключительно в океане. Самым жгучим вопросом ближайшего времени явится согласованная с