Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов

Jews in Europe. Vol. 3: Modernity (the 16th–17th centuries). Settlement of Sefardim and hegemony of Ashkenazim]. Jerusalem, Gesharim; Moscow, Mosty kul'tury, 384.

Fitspatrik, Sh., 2008, Parazity obshchestva: kak brodiagi, molodye bezdel’niki i chastnye predprinimateli meshali kommunizmu v SSSR [Social parasites. How tramps, idle youth, and busy entrepreneurs impeded the Soviet march to communism]. Sovetskaia sotsial’naia politika: stseny i deistvuiushchie litsa, 1940–1985 [The Soviet Social policy: scenes and actors], eds. E. Iarskaia-Smirnova and P. Romanova, 219–254. Moscow, OOO «Variant», Center for Social Policy and Gender Studies, 376.

Fürst, J., 2010, Stalin’s Last Generation: Soviet Post-War Youth and the Emergence of Mature Socialism. Oxford & New York, Oxford University Press, 352.

Kaplan, Y., 2000, An Alternative Path to Modernity: The Sephardi Diaspora in Western Europe. Leiden-Boston-Köln, BRILL, 309.

Kaplan, Y., 1989, From Christianity to Judaism: The Story of Isaac Orobio de Castro. Oxford, Littman Library, 531.

Kelli, K., 2009, O reshetkakh i gruppakh: al’ternativnyi vzgliad na «otkrytye» i «zakrytye» obshchestva [Of grids and groups. An alternative view of «open» and «closed» societies]. Novoe literaturnoe obozrenie, 6, 45–54. URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2009/6/o-reshetkah-i-gruppah-alternativnyj-vzglyad-na-otkrytye-i-zakrytye-obshhestva.html (accessed: 1.06.2022).

Kharkhordin, O. V., 2002, Oblichat’ i litsemerit’. Genealogiia rossiiskoi lichnosti [The Collective and the Individual in Russia]. St. Petersburg, Izdatel’stvo Evropeiskogo universiteta v St.-Peterburge; Moscow, Letnii sad, 511.

Kornblatt, J. D., 2004, Doubly Chosen: Jewish Identity, the Soviet Intelligentsia, and the Russian Orthodox Church. Madison, WI, The University of Wisconsin Press, 203.

Kostyrchenko, G. V., 2019. Tainaia politika ot Brezhneva do Gorbacheva [Secret politics from Brezhnev to Gorbachev]. Moscow, Mezhdunarodnye otnosheniia, 2, 478.

Kuntsman, А., 2009, Figurations of Violence and Belonging. Queerness, Migranthood and Nationalism in Cyberspace and Beyond. Bern, Peter Land, 278.

Lebina, N. B., 2008, Antimiry: printsipy konstruirovaniia anomalii. 1950–1960-e gody [Antiworlds: principles of constructing anomalies in the 1950–1960s]. Sovetskaia sotsial’naia politika: stseny i deistvuiushchie litsa, 1940–1985 [The Soviet Social policy: scenes and actors], eds. E. Iarskaia-Smirnova and P. Romanova, 255–265. Moscow, OOO “Variant”, Center for Social Policy and Gender Studies, 376.

Mamadouh, V., 1999, Grid-group cultural theory: an introduction. Geo-Journal, 47, 395–409.

Morozova, M. A., 2011, Anatomiia otkaza [Anatomy of the Refuse]. Moscow, RGGU, 322.

Pinkus, B., 1991, The Hazara Bitshuva Phenomenon among Russian Jews in the Post-Stalin Era. Jews and Jewish Topics in the Soviet Union and Eastern Europe, 15, 2, 15–30.

Ro’i, Y., 2012, Introduction: From Disaffection to Political Opportunity and Activism. The Jewish Movement in the Soviet Union, ed. by Yacov Ro’i, 1–12. Washington, D.C.: Woodrow Wilson Center Press; Baltimore: Johns Hopkins University Press, 450.

[Ro’i, Y.], 2012, The Jewish Movement in the Soviet Union, ed. by Yacov Ro’i. Washington, D. C., Woodrow Wilson Center Press; Baltimore, Johns Hopkins University Press, 450.

Shoeck, H., 2008, Zavist’: teoriia sotsial’nogo povedeniia [Envy: A Theory of Social Behaviour]. Moscow, IRISEN, 544.

Shoham-Steiner, E., 2014, On the Margins of a Minority: Leprosy, Madness, and Disability among the Jews of Medieval Europe. Wayne State University Press, 288.

Zelenina, G. S., 2017, “Gevalt, eto zhe prostye bazarnye liudi!”: sovetskie evrei na puti ot mestechkovosti k intelligentnosti [“Gevalt! There are simple market folks”: Soviet Jewry on the way from shtetl to intelligentsia]. Semiotika povedeniia i literaturnye strategii: Lotmanovskie chteniia – 22, eds. M. S. Nekliudova, E. P. Shumilova, 322–356. Moscow, RGGU, 429.

Израильтяне в постсоветских странах: «профессионалы», «маргиналы» и другие

УДК 94(470)+94(=411.16)

Владимир (Зеэв) Ханин

Университет Бар-Илан, Отделение политических наук,

г. Рамат Ган, Израиль

Ариэльский университет, Магистерская программа

по иудаике (израильское наследие), г. Ариэль, Израиль

ORCID: 0000–0001–5603–008X

Ph.D., professor

Bar-Ilan University Campus, 52900 Ramat Gan, Israel

Ariel University of Samaria,

40700 Ariel, Israel

E-mail: z.khanin@eajc.org

DOI 10.31168/2658–3356.2022.10

Аннотация. В последние 20–25 лет список стран, которые стали адресом эмиграции израильтян, пополнили и страны бывшего СССР, где по разным оценкам проживает от 45 до 70 тысяч таких лиц. Причем более 90 % из них составляют уроженцы постсоветского пространства, включающие, в свою очередь, как тех, кто переселился в Россию и другие страны бывшего СССР (либо живут на две или более стран), имея достаточно значимый опыт жизни в Израиле, так и так называемых «даркон-ников» – тех, которые взяли израильский заграничный паспорт (даркон), никогда реально в Израиле не живя. Анализируя данные официальной статистики и результаты опросов этих групп, проведенных с участием автора в 2009–2019/20 годах, представляется возможным констатировать, что ядром первой группы являются лица, мотивированные надеждами полнее реализовать свои профессиональные и деловые возможности в столичных и иных крупных индустриальных и культурных центрах бывшего СССР. К тому же профессионально-поведенческому типу принадлежит и основная масса «дарконников», главная причина чьей «отложенной» реальной репатриации связана с опасением потери наработанного профессионального статуса и привычного уровня жизни. Представители групп, которые перебрались или вернулись в регион первого исхода, мотивированные иными причинами, занимают в структуре разнородного сообщества «израильтян в бывшем СССР» в целом маргинальное положение. Как следствие, существенное ухудшение экономической ситуации и деловой конъюнктуры могут заставить израильтян, живущих в СНГ, вновь перебраться в Израиль – что сегодня частично и происходит.

Ключевые слова: трудовая миграция, русскоязычные израильтяне, социально-профессиональная структура

Введение

Хорошо известно, что во все периоды истории современного Израиля (а до его создания – организованной еврейской сионистской общины Палестины / Эрец Исраэль) евреи не только репатриировались на родину предков, но и по разным причинам, и временами – заметными группами – на время или навсегда покидали эту страну. В последние 20–25 лет адресом такой вторичной миграции стали и страны бывшего СССР, в первую очередь – их столичные и иные крупные индустриальные и культурные центры [Cohen-Kastro 2013: 42].

Точный ответ о числе израильских иммигрантов в СНГ дать невозможно – хотя бы потому, что большинство из них нигде не зарегистрированы в качестве «возвращенцев» – ни в израильских консульствах, ни в местных иммиграционных органах. В итоге, даже если оставить в стороне кочующие в популярных СМИ и социальных сетях утверждения о «100 тысячах израильтян, которые живут в Москве», «50 тысячах в Петербурге», «30 тысячах в Киеве» и т. д., и обратиться к экспертным оценкам разных лет, то и они варьируются в чрезвычайно широких пределах: от 14–28 тысяч во всех постсоветских странах до 45–70 тысяч в одной только России. (Об оценках численности израильских граждан в бывшем СССР и академической и публицистической полемике на этот счет см. [Khanin