Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

попытается вновь разжечь романтическую искру. Но этому не дано было случиться из-за трагедии, произошедшей в августе. Дики и его семья отдыхали в замке Классибон, своей летней резиденции на западном побережье Ирландии. В момент, когда все семейство находилась на борту яхты, ее взорвали члены Ирландской республиканской армии. Из семи человек остались в живых, получив серьезные ранения, только трое: дочь Маунтбеттена Патрисия, ее муж Джон Брабурн и их 14-летний сын Тимоти. В результате взрыва погибли сам Дики, Николас – брат-близнец Тимоти, престарелая баронесса Брабурн и местный мальчик по имени Пол Максвелл.

Королева находилась в Балморале, когда узнала об ужасной трагедии. Брабурны принадлежали к кругу ее ближайших друзей. Она была подружкой на свадьбе Патрисии, с которой дружила с детства. Ее муж принимал участие в сьемках документального фильма «Королевская семья», имевшего громадный успех. Со смертью Маунтбеттена прерывалась живая связь с отцом и родственниками его поколения. Елизавета знала Дики всю свою жизнь. В королевской семье он играл роли серого кардинала, советчика и главного «надоедалы». Бывший придворный так описывал их отношения: «Для королевы он всегда был ее дядей Дики, и она очень и очень любила его, но иногда ей хотелось его заткнуть. Однажды она сказала: “Я всегда говорю ему да, да, да, совершенно его не слушая”»39.

Трагическая новость потрясла Чарльза. «Я потерял человека, который играл невероятно важную роль в моей жизни», – писал он позднее40. Дядя был его другом, ментором, благодетелем и заменял ему родителей, а теперь его не стало. Как и при разводе Маргарет, королева в первую очередь думала о детях. Узнав, что ее многолетняя подруга Патрисия Брабурн прикована к постели и медленно восстанавливается после полученных травм, королева пригласила 14-летнего Тимоти Нэтчбулла и его сестру Аманду погостить в Балморале. Даже много лет спустя Тимоти помнил теплую встречу с королевой. Он вспоминал ее как «утку-мать, которая собирает потерявшихся утят… и непоказную атмосферу заботы и любви, которая обволакивала нас материнским теплом»41. Глава семейного матриархата и главный утешитель, королева могла проявлять свою живую и человечную суть.

9. И вот пришла Диана

Королеву отличали трудолюбие, благоразумие и бережливость. Она весила 112 фунтов[10], ела умеренно и предпочитала все британское: уэльскую ягнятину, шотландского лосося, дичь из Сандрингема и свежее, только что сбитое масло с Виндзорской молочной фермы. Излишество было чуждо Елизавете II, как и британской Короне в целом. По воспоминаниям президента Джимми Картера, во время его встречи с королевой в Букингемском дворце в мае 1977 года «она пояснила, почему должна тщательно следить за своей талией: в течение года ей приходится надевать семь разных мундиров, но она не может позволить себе менять их каждый год и должна носить одну и ту же форму в течение нескольких лет». Королева, одна из самых богатых женщин в мире, конечно, имела в виду, что на изготовление парадных мундиров со множеством искусных деталей требовалось много времени и труда. Именно поэтому она избегала того, чтобы обновлять их каждый год.

Но не только парадная одежда заставляла королеву следить за своим весом. Она стала самой путешествующей в мире коронованной особой, и организация ее визитов занимала многие месяцы, а иногда и годы. Сшитые заранее платья могли лежать продолжительное время, ожидая своей очереди, а правильное питание помогало избегать переделок. Гардероб Елизаветы можно сравнить с ее стилем правления – уравновешенный, неизменный и предсказуемый. Распорядок дня, составленный давно и удобно, напоминал хорошую обувь, которую специально для королевы заранее разносил кто-то из прислуги.

В восемь утра в спальню заходила горничная, неся поднос с чаем сорта Earl Grey. Ее ванна к этому времени всегда была наполнена на 7 дюймов[11] водой определенной, проверенной с помощью термометра температуры – 72 градуса по Фаренгейту[12]. После ванны королеву ожидали разложенная одежда, парикмахер и персональный волынщик, который играл под ее окнами ровно в 9 утра .

Затем следовал скромный завтрак с овсянкой, встреча с личным секретарем в 10 утра, обсуждение государственных дел, просмотр корреспонденции, прежде всего тех документов и писем, что лежали в красном ящике. Даже в последние годы, когда люди ее возраста уже давно вышли на пенсию, королева занималась государственными делами. Она могла официально приветствовать посла или прощаться с ним, присутствовать на церемонии награждения или на обеде с главами благотворительных фондов или компаний.

Если у Елизаветы II не было намеченных встреч, днем ее ждал легкий обед, потом она выгуливала своих собак и пила чай в пять часов. В это время к ней могли присоединиться члены семьи или кто-то из сотрудников. Тогда же к ней стекались все последние новости о членах семьи или о персонале. «Свежие сплетни очень бодрят», – как-то заметила королева 23. В свое время когорта верной прислуги под руководством управляющей гардеробной Бобо Макдональд держала ее в курсе всех дворцовых пересудов. На чаепития часто приглашалась принцесса Диана, и она приводила с собой Уильяма и Гарри, чтобы те тоже повидались с «Ган Ган»[13].

В шесть часов приносились напитки, а в 20:15 наступало время ужина. Такая упорядоченность подразумевала, что все – от лакея до повара – всегда знали, чего от них ожидали. Сюрпризов почти не случалось.

Если бы вдруг королева Виктория пожелала вернуться во дворец, она бы нашла, что там мало что изменилось с ее времен. Это касалось и церемонии награждения орденом Подвязки, и открытия сессии парламента, и приемов для дипломатического корпуса, точно так же, как Рождества в Сандрингеме и Пасхи в Виндзорском замке, и, конечно, с нетерпением ожидаемых праздников в поместье Балморал. Возможно, это имение на Шотландском нагорье (Хайленде) на реке Ди, простирающееся на 50 000 акров, стало последним королевством Елизаветы II, единственным местом, где она чувствовала себя настоящим сувереном. В этом уединенном месте Шотландии ритм жизни и традиции остаются неизменными – за исключением нарядов. Королева всегда чувствовала свое родство с Балморалом. Она была рада тому, что шесть недель подряд могла спать в одной и той же кровати и называла этот период «зимней спячкой». Тут она могла быть сама собой, расслабленной и спокойной, в окружении любимых собак и лошадей. В замке обычно гостили ее давние друзья или ганноверские родственники принца Филиппа – те, кто был настолько близок, что называли королеву ее домашним именем Лилибет, зная при этом все формальные тонкости и правила обращения с монархом. Персонал служил в замке по многу лет и хорошо понимал, когда его присутствие было