Демон, которого ты знаешь - Айлин Хорн

Уайт говорил, что чтение – признак живого ума, а его наличие – важнейшее условие эффективности терапии.

Я отправилась в отдел условно-досрочных освобождений тюремной администрации, где хранились архивные материалы, касающиеся заключенных, – мне нужно было личное дело Чарли, включая судебные отчеты. Мое любопытство по поводу этой женщины росло, и хотелось побольше узнать о ней. Но, когда я принялась читать документы, сердце у меня упало. История жизни Чарли, увы, по сути своей была мне очень хорошо знакома, и от этого сердце мое наполнилось чувством гнева и беспомощности. Начиная с семилетнего возраста Чарли периодически попадала в местный муниципальный интернат – после того, как ее мать-наркоманку социальная служба лишила родительских прав за то, что она не заботилась о ребенке и применяла в отношении его физическое насилие. Жизнь в приемной семье у девочки тоже не сложилась: в первом случае один из приемных родителей ее без конца ругал и оскорблял, во втором – от нее вообще отказались. Предположительно по той причине, что она больше никому была не нужна, девочку в десятилетнем возрасте вернули под опеку матери. Кроме нее Чарли пришлось иметь дело с новым отчимом и двумя сводными братьями, которые были старше ее. Сценарий «Дом 2.0» оказался не лучше прежнего. Мать с отчимом постоянно ссорились и дрались, причем от них доставалось и детям. Братья без конца травили и обижали самую слабую в семье сводную сестру. Когда она приблизилась к возрасту полового созревания, их выходки приобрели в том числе и сексуальный характер. Один из социальных работников упомянул в своих записях о жалобах Чарли на то, что братья «постоянно хватали ее», трогая грудь и гениталии.

Школа поначалу стала для нее чем-то вроде прибежища. Хотя временами она вела себя буйно и агрессивно, в целом как на уроках, так и во время внеклассных занятий она делала успехи в английском языке и в изучении изящных искусств. Она сказала одному из учителей, что в будущем, когда вырастет, хотела бы работать c детьми с ограниченными возможностями. Когда Чарли стала подростком, у нее начали возникать проблемы с выполнением домашних заданий и сдачей экзаменов. Она стала драться с другими учениками. В конце концов ее исключили из школы, и в возрасте пятнадцати лет она сбежала из дома и стала жить на улице вместе с другими такими же беспризорными детьми. Они не были «бандой» в общепринятом криминальном смысле этого слова – скорее некой стихийной организацией или группировкой, участники которой мыслили более или менее одинаково и двигались и развивались примерно в одном и том же направлении – подальше от какой-либо власти, должностных лиц и всевозможных правил и порядков. Один из психотерапевтов, работавших с ней, отмечал, что Чарли получала огромное удовольствие от парадоксального совмещения своей индивидуальности и принадлежности к группе, некоему единому социальному организму. А также от определенной анонимности, которую участие в этой группе подразумевало. Психотерапевт, в частности, написал: «По ее словам, принадлежность к группе придавала ей храбрости».

Чувство общности с другими людьми может быть очень ценным для человека, если он никогда не испытывал его дома, в семье. В некоторых случаях люди готовы многим ради него жертвовать – например, мириться с тем, что их принуждают сохранять верность группе, причем даже в тех случаях, когда ее участники начинают совершать криминальные действия. Проблема в том, что в столь раннем возрасте, когда сознание и характер людей и их способность быть независимыми и самостоятельными еще только формируются, границы между их личностью и группой легко стираются. Если человек, существующий в группе, не может сказать точно, где кончается он и начинаются другие, ему трудно бывает понять, где находятся и границы реальности. В дальнейшей жизни, в том числе в тюрьме, неумение думать своей головой и говорить исключительно за себя может иметь губительные последствия. Растормаживающее действие наркотиков и алкоголя лишь усиливает эти последствия, как и адреналин, который выбрасывается в кровь в определенных ситуациях, когда сложившаяся группа испытывает стресс. Я обратила внимание, что Чарли говорила своему предыдущему психотерапевту, что ее «перло», когда их компания удачно крала что-то из магазина или угоняла чужую машину, чтобы покататься.

Несколько раз Чарли беседовала с социальными работниками о том, какие чувства она испытывала по отношению к другим, еще более молодым девушкам, присоединявшимся к группе, пыталась ли она им покровительствовать, давала ли советы по поводу того, как избежать сексуального насилия, живя на улице. К сожалению, она оказалась не в состоянии защитить даже саму себя. Вскоре после того, как ей исполнилось шестнадцать, она по поручению группы отправилась за наркотиками к местному дилеру, который был вдвое старше ее. В итоге он изнасиловал ее, легко сломив сопротивление. Чарли пришла от этого в такую ярость, что предприняла совершенно нехарактерные для себя действия: отправилась в полицейский участок и заявила на насильника. К сожалению, изнасилования издавна являются той разновидностью преступлений, которые в обществе принято скорее замалчивать, и заявляют о подобных вещах крайне редко. Тем более удивительна реакция Чарли на этот случай, особенно с учетом того, что она и сама нередко бывала не в ладах с законом.

Заявлению Чарли хода не дали. С момента изнасилования прошло уже порядка тридцати лет, и я полагаю, что происшедшие с тех пор изменения правил и инструкций, касающихся расследования таких преступлений и наказания за них, оставляют чуть больше шансов на то, что насильник свое получит. Единственным результатом того, что Чарли пожаловалась на сексуальное надругательство над нею, стало то, что ее снова отправили в интернат, где она оставалась до того момента, как ей исполнилось восемнадцать. На этот раз она неплохо там прижилась и даже хорошо себя проявила в плане поведения, говорила с сотрудниками обслуживающего персонала о том, что хочет помогать людям с ограниченными возможностями или животным. В то же время в этот период она получила несколько предупреждений от полиции за небольшие правонарушения – такие, как порча чужого имущества и мелкие кражи. Кроме того, она регулярно употребляла наркотики и злоупотребляла алкоголем.

Ее жизнь легко представить себе как череду мелких шажков вперед, перемежающихся долгими периодами откатов назад, разочарований и крахов надежд – или в виде настольной игры «Змеи и лестницы», в которой Чарли всегда оставалась в проигрыше. Когда подошел ее восемнадцатый день рождения, она потеряла место в интернате. Это означало, что ей придется оставить относительно благополучное и безопасное место, будучи все еще слишком уязвимой и недостаточно подготовленной для жизни во взрослом мире. Хотя Чарли заранее знала, что ее ждет, она в день ухода отказалась с кем-либо попрощаться и, уже