Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция - Александр Викторович Виноградов

выехали рано утром. День уже был очень продолжительный – на Севере весной светает очень рано. Только выехали на основную дорогу, как на одной из лиственниц впереди я увидел несколько десятков сидящих птиц среднего размера. Сначала я не мог разобрать, что это за птицы. Подъехали ближе, и я увидел, что это тетёрки. Остановились, и я свалил одну из винтовки. Сходил, подобрал, оказалась действительно тетёрка. Но такого их количества на одном дереве не видел никогда – ни до, ни после. Далее вообще стали происходить интересные вещи. Мы вдруг стали замечать, что по твёрдому насту между деревьями бегают глухари, тетерева, куропатки. Транспорта они почти не боялись, и, не взлетая, пытались пешком спрятаться за стволы деревьев. Весь снег был исчерчен следами их крыльев – это была уже активная подготовка птиц к весеннему токованию. Соболя мы привязали в кузове, а сам я начал стрельбу через открытый люк. Настрелял я около 10 птиц, чтобы хватило всем, в том числе, и соседям по дому. Хорошо запомнил огромного красавца-глухаря, весом более 4 кг. Он бежал, распустив крылья на снег. Пуля ему попала точно в сердце, он тут же ткнулся головой в снег, и замер, не шевелясь. Крупного глухаря пуля из малокалиберной винтовки укладывает сразу только при попадании в убойное место – сердце или голову. В других случаях птица улетает далеко и без собаки её, как правило, не найти. А не найденный подранок, в большинстве случаев, погибает, забившись в чащу, или от хищников.

Зимой эта трасса у нас хорошо эксплуатировалась наземным транспортом – сначала гусеничными тягачами, а затем ходили и автомобили высокой проходимости. Её протяжённость была около 120 километров, и мы выпускали даже одиночный транспорт. Однако, бывали и неприятности. В апреле 1964 года я выехал на автомашине ЗИЛ-157. Это мощная 3-осная машина со всеми ведущими колёсами. Туда проехали нормально, а к вечеру выехали обратно. За день яркое солнце и тёплый воздух сильно размягчили дорогу, и, примерно в середине пути, колёса прорезали снег на дороге и стали глубоко зарываться. Ещё через некоторое время колёса зарылись, машина почти села на мосты, и встала. Я не знал, что делать, и велел шофёру заглушить двигатель, так как дёргаться вперёд и рвать машину не имело никакого смысла – можно было на этом деле пожечь весь бензин или сломать ходовую часть. Шофёр – местный зырянин Федя Хозяинов, стал чесать в затылке. Идти вперёд или назад пешком – туда и сюда по 60 километров – было бесполезно. У нас не было ни продуктов, ни оружия, и в этом случае легко можно было стать добычей стаи волков или медведя-шатуна, поднявшегося из зимней спячки. Уж чего-чего, а хищников в таких дебрях всегда хватает. И я окончательно решил, что нам лучше остаться на ночь в кабине машины, а утром будем думать, что делать дальше. Федя сел на своё место и начал дремать, а я залез в спальный мешок, и, сидя, тоже пытался уснуть. Изредка он заводил двигатель и прогревал кабину. Но сон так и не пришёл из-за холода, голода и неясности ситуации. Часа в 5 утра уже рассвело, и мы вылезли наружу. Тут вдруг мы обнаружили, что весь размокший днём снег за ночь был крепко схвачен морозом и выглядел, как камень. Федя тут же завёл двигатель, сделал пару рывков, и машина выехала на ровную дорогу. Мы сразу поняли, в чём наше спасение – надо было успеть приехать в Саранпауль по утреннему заморозку, пока солнце не размягчило дорогу. Что мы успешно и сделали. Вообще-то это был нам хороший урок на будущее. И поговорка – "Утро вечера мудренее" оказалась совершенно к месту. К тому же, решение пересидеть ночь в кабине было единственно правильным – других вариантов просто не было. И ещё – нельзя поддаваться панике в таких ситуациях.

В этот же месяц у нас как-то завязался разговор с главным механиком Калёновым Сергеем Александровичем про охоту. Он рассказал, что ему стало известно место глухариного тока недалеко от села, причём прямо на дороге, по которой мы ездили на участок "Известняки". В ближайшую субботу решили съездить, хотя ни он, ни я никогда на глухариных токах не были. В 3 часа ночи он сам завёл АТЛ и сел за его рычаги, и мы выехали на место. Минут через 50 подъехали на предполагаемое место и с дороги нырнули в чащу леса, заглушив двигатель. Было уже достаточно светло и мы, разбившись поодиночке, пошли каждый своим путём. Место для тока действительно было классическим. Поперёк дороги тянулись два широких ленточных сосновых бора, сбоку к ним примыкало большое болото. Продвинувшись вперёд метров на 100, я остановился, и, не шевелясь, стал слушать звуки леса. И тут точно услышал звуки, издаваемые глухарём на току. Его песня состоит из нескольких частей, и только во время исполнения одной из них он на несколько секунд закрывает глаза и уши – в этот-то момент и надо к нему подпрыгивать. А я не знал точно, под какую часть песни надо приближаться и начал двигаться под одну из них. Потом метрах в 80 на сосне увидел и саму птицу. Она вдруг замолкла и повернула голову в мою сторону. Только я стронулся с места, как глухарь тут же взлетел и ушёл куда-то далеко. Я начал двигаться по направлению к другой песне. Результат был тот же – птица опять слетела. Таким образом, от меня ушло более десятка птиц, я заканчивал круг и увидел под деревом стоящего Калёнова. Подошёл к нему, а он говорит, что тоже не может подойти ни к одной. Потом мы решили попытаться стрелять влёт слетающих птиц. И тоже неудачно – все они снимались далеко, за пределами действия ружья. После первого же выстрела с ближайших деревьев снялось около десятка птиц. Прошли ещё дальше и спугнули ещё несколько десятков. В общем, ни одного прицельного выстрела сделать не удалось. Обсуждая потом этот случай со знатоками этой охоты, пришли к выводу, что мы рано начали подход к птицам. Они ещё не начали нормально токовать и не исполняли песню, под которую можно их скрадывать. Надо было с часок ещё посидеть в машине. Токовище с таким количеством птиц и то, что они не испугались рёва двигателя тягача и не улетели, говорит о том, что это край совершенно непуганой боровой дичи. Даже в 50-е годы на Северном Урале найти глухариный ток на десяток птиц