Воспоминания о Николае Шмелеве - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

поставила пределы османской экспансии, о нее разбились бредовые мечты Наполеона и Гитлера о всемирной гегемонии, включая и такое воистину дьявольское порождение тотальной идеологии, как Холокост.

Национальные комплексы — отнюдь не безобидная вещь. Нередко сегодня и у нас в стране, и за рубежом слышатся голоса, требующие от России всеобщего покаяния. Но не говоря уже о том, что истинное покаяние — это дело сугубо личное, а большинству из ныне живущих россиян не в чем каяться за прошлое страны, каким бы кровавым оно ни было, серьезнейшие исторические преступления и ошибки были свойственны отнюдь не только нам. С таких позиций есть за что каяться в мире фактически всем: американцам, например, за истребление индейцев, рабство негров и Гражданскую войну 1861–1865 годов, в которой в процентном отношении было уничтожено почти столько же населения, сколько в России в 1917–1921 годах; немцам — за две самые страшные в истории человечества войны, развязанные по их инициативе, и Холокост; французам — за массовый террор Великой французской революции, наполеоновские войны и колониализм и т. д. и т. п. Важны не столько покаяние и чувство исторической вины (что было — то было), а выводы, которые общество в целом и каждый человек в отдельности в состоянии сделать из прошлого. Вполне достаточно твердой национальной решимости не допускать впредь ничего, подобного прошлым преступлениям и ошибкам. Это и будет та конструктивная основа, на которой новые поколения могут осознанно, спокойно и не посыпая на каждом шагу голову пеплом, строить свою жизнь и свое будущее на земле.

* * *

Предпринятая здесь попытка соединить в один узел самые различные сферы нашей жизни, от которых и прямо, и косвенно зависят духовно-нравственное состояние российского общества и надежды на его выздоровление в более или менее предсказуемом будущем, встретит, уверен, понимание далеко не у всех. И первые возражения можно ожидать, наверное, по традиционной для нас линии рассуждений об уникальности и неповторимости России, о ее самобытности и «евразийстве», о приоритете духовно-нравственных исканий для российского общества и российского человека на всех этапах нашего исторического развития. За подобным взглядом на вещи стоят, как известно, и наша многовековая традиция, и наши великие имена: протопоп Аввакум, Ф. Тютчев, Л. Толстой, Ф. Достоевский, Н. Лесков и многие-многие другие, вплоть до А. Солженицына.

И все же позволю себе сказать, что самобытность и наше так называемое евразийство — это вряд ли то, что будет определять в будущем духовно-нравственное развитие России. В конце концов, все в мире самобытны, и, скажем, крошечное княжество Лихтенштейн в своем роде никак не менее самобытно, чем огромная Россия. И наша двойственная, «евразийская» культура тоже отнюдь не является чем-то уникальным в мире: достаточно сослаться, например, на исторический опыт Балкан или на вызревающее сегодня на наших глазах многонациональное и многоконфессиональное общество в таких продвинутых европейских странах, как Франция, Германия, Англия и ряд других.

Проблема, на мой взгляд, не столько в самобытности и «евразийстве» России, сколько в том, как сохранить и укрепить в нашем обществе общечеловеческие, общепринятые в цивилизованном мире духовно-нравственные ценности, ни в коей мере не пренебрегая при этом той многонациональной и многоконфессиональной спецификой, которую оставила нам в наследство отечественная история. Иными словами, правду, истину, совесть можно и должно искать не вопреки всему человечеству, а вместе со всем человечеством.

Суждено России вновь, не в первый уже раз, подняться с колен, преодолеть и нынешнюю «Великую смуту» — благотворные духовно-нравственные поиски российского человека будут продолжаться и дальше, ибо они по природе своей бесконечны. Но надрыв, растерянность, озлобленность, вражда к миру и к себе подобным вновь отойдут тогда на задний план, уступив первенство тем созидательным, нравственно здоровым стремлениям, которые от века присущи человеку именно потому, что он не зверь, а Человек.

Проза Н. П. Шмелева

1. Оловянные солдатики. Рассказ // Москва. 1961.

2. Пашков дом. Повесть // Знамя. 1987. № 3.

3. Спектакль в честь господина первого министра. Повесть // Знамя. 1988. № 3.

4. Теория поля. Рассказ // Наука и жизнь. 1988. № 3.

5. Рассказы // Октябрь. 1988. № 5.

6. Последний этаж. Рассказы // Огонек. 1988.

7. Спектакль в честь господина первого министра. Повести, рассказы. М.: Советский писатель, 1988.

8. Сильвестр. Роман // Знамя. 1991. № 6, 7.

9. Сильвестр. Роман. М.: Советский писатель, 1992.

10. Пушкинская площадь. Повести и рассказы. Ашхабад: Туран-1, 1993.

11. Безумная Грета. Повесть // Дружба народов. 1994. № 9.

12. В пути я занемог. Роман, повести. М.: Голос, 1995.

13. Curriculum vitae. Мемуары // Знамя. 1997. № 8; 1998. № 8.

14. Ночные голоса. Повести и рассказы. М.: Воскресенье, 1999.

15. Исторические произведения. М.: Российский писатель, 2001.

16. Пашков дом. М.: Интердиалект+, 2001.

17. Собрание сочинений. В 4 т. СПб.: Летний сад, 2006–2007.

18. Ты кто? Рассказы. М.: Летний сад, 2010.

19. Безумная Грета. Повести. М.: Летний сад, 2012.

20. Ночные голоса. Рассказы. М.: Летний сад, 2012.

Иллюстрации

Родители Мария Николаевна и Пётр Ефимович

Детство

С мамой

Молодость

Зрелость

Мудрость

С тестем Никитой Хрущёвым

Со второй супругой Гюльзар Васильевной

С дочерью Катей

Дружеское застолье с Михаилом Горбачёвым и Леонидом Абалкиным

С Евгением Примаковым

С другом студенческих лет Рубеном Петросянцем

С Юрием Борко

С Виталием Журкиным и Дэвидом Рокфеллером на приёме в Москве

На заседании Меркурий-клуба с Нодари Симония и Виталием Журкиным

С Валентином Фёдоровым

С Михаилом Носовым

Разговор об экономике с Русланом Гринбергом

С супругой Натальей

С внучкой Викторией

С Юрием Рубинским в Париже

С Алексеем Громыко в Лондоне

С супругами Максимычевыми в Баварии