Курьер. Реальная история человека, которого всегда ждут, но редко замечают - Ху Аньянь

книжном рынке частным образом (или «другим путем», как мы это называли). В то время книжный рынок доживал последние дни. До популярности смартфонов оставалось еще несколько лет, персональные компьютеры и интернет уже оттянули значительную часть аудитории печатных изданий. В подобных условиях наш журнал не цеплял содержанием, ничем не выделялся среди конкурентов. Многие издания выпускали по одному-два журнала и прекращали существование, мы же продержались подольше. И все равно дела шли не очень-то хорошо, раз босс изо всех сил старался сократить расходы. После прохождения испытательного срока он предложил нам подписать трудовой договор. Помню, когда я прочитал его, меня охватило яростное возмущение. Содержания не вспомню, но могу утверждать, что большинство пунктов нарушали сегодняшнее трудовое законодательство. Договор я не подписал, но и не уволился сразу, так как меня держали книги из редакционного отдела. А еще через связи нашей редакции я мог заказывать оригинальные экземпляры из-за границы, в том числе и для друзей. В Китае достать их было практически нереально. Кроме того, мы с коллегами сдружились, да и в целом работа подарила мне немало моментов радости.

Я продолжал поддерживать связь и с бывшими коллегами из студии манги. Резкая критика социального устройства, которую они высказывали, неожиданно для меня самого напомнила поступки нынешнего босса, породив чувство, что «общество прогнило насквозь, а человеческая натура отвратительна». Прежде я никогда не испытывал подобного. Так, когда я уходил от руководителя, занимавшегося архитектурными 3D-моделями, нисколько не возмущался, лишь ощущал легкий страх перед ним. Теперь же, столкнувшись с огромным количеством людей, стремящихся обвести меня вокруг пальца, мало-помалу я начал винить в этом родителей: за то, что не предупредили. Образ жизни, который они старались мне привить, в реальном мире с самого начала был проигрышным. Они никогда не поощряли моих стремлений к чему-то большему, только наставляли в самоотверженности и строгости к самому себе. Все, что они называли неправильным, люди совершали повсеместно, а общество даже не думало наказать их и поощрить меня – все складывалось ровно наоборот. Это их поощряли, а меня наказывали. Еще меня раздражало в этой работе, как главред планировал содержание журнала, – это шло вразрез с представлениями о прекрасном у меня и моих друзей. На наш взгляд, мы выпускали поверхностную, несерьезную, фальшивую, наигранную и искусственную продукцию… Только позорили индустрию аниме и зря бумагу переводили, один вред для окружающей среды. И вот, после жарких споров, мы решили уехать в Пекин, чтобы «творить в скитаниях». Я быстренько уволился, совершил кое-какие приготовления, а потом сел в вагон поезда с жесткими сиденьями и отправился в путь.

2. Мои работы с девятой по одиннадцатую

Весь мой трудовой опыт, изложенный ранее, убери из него любой эпизод – не особо повлиял на меня сегодняшнего. Но не будь в моей жизни времени, проведенного в Пекине, я, безусловно, стал бы совершенно другим человеком. Возможно, сказать, что я «родился вновь и кости все сменил», было бы преувеличением, но, по крайней мере, этот жизненный опыт сформировал мое первоначальное «я», словно дал исходную точку.

Разумеется, ни в какое настоящее скитание мы не отправились. Приехав в Пекин, мы остановились на время у семьи друга в Тунчжоу, а затем сняли жилье поблизости. Денег не было, поэтому я нашел работу в копировальном центре в Баванфэне[97] и каждый день ездил из Тунчжоу в Чаоян и обратно. На этой работе я продержался всего два месяца, а описать ее можно парой фраз: владелец центра был выходцем из сферы продаж, и до меня в штате состоял один сотрудник. В нашем распоряжении находились два компьютера и офсетная машина для печати визиток. Помимо них, мы занимались дизайном и печатью листовок, буклетов и рекламных брошюр. И все же визитки оставались основным источником дохода. Хозяин сотрудничал с несколькими гостиницами, предоставляя им срочную печать визиток в день заказа. Как только нам звонили с ресепшна, мы тут же отправлялись получать данные для печати. В основном клиенты просили допечатать визитки по уже имеющемуся образцу. В то время в Пекине предоставляли услуги по цифровой печати, но мало кто пользовался ей для визиток. Обычно требовалась мелованная бумага плотностью 300 г/м² или бумага особого сорта, а машины по цифровой печати с ней не справлялись. По большей части нашими клиентами были представители бизнес-элиты, среди них хватало и иностранцев – во всяком случае, на их визитках не встречалось ни одного иероглифа. Наши услуги стоили довольно дорого – как помню, одна коробка с визитками выходила в двести юаней. Если бы клиенты напечатали их в какой-нибудь уличной мастерской, заплатили бы двадцать или тридцать юаней. Но в уличных мастерских по печати визиток не предоставляли услуги доставки и не выполняли заказ в тот же день. Для наших клиентов даже час, потраченный на изготовление визиток, приносил потери, намного превышающие эти двести юаней. Утренние заказы мы доставляли в тот же день после обеда, дневные – вечером, а вечерние – на следующее утро. Развозил их сам владелец центра, почти каждый день он колесил по городу. Иногда и мне приходилось. Второй сотрудник лучше всех знал, как обращаться с офсетной машиной, поэтому оставался в центре. Зарплата была невысокой, поскольку владелец обеспечивал нас жильем и питанием, платили что-то вроде тысячи или тысячи двухсот юаней. Для проживания выделили подвал, но так как я почти всегда возвращался в Тунчжоу, то оставался в нем на ночь всего несколько раз, когда засиживался допоздна. О подвале остались следующие воспоминания: сырое, мрачное место, где одежду не высушишь, вода из-под крана ледяная, без часов невозможно понять, который час, а по утрам приходится вставать в очередь в туалет…

Из-за работы у меня совсем не оставалось времени на творчество, и друзьям это очень не нравилось. Они говорили, что работа – это рабство, навязанное человеку социальными механизмами. Быть может, доля правды в их словах и была, но, живя в мире, трудно не стать чьим-то рабом – либо того, либо этого, – и неважно, работает человек или нет. Еще древнегреческие философы повторяли: плотские желания порабощают человека, однако никто не говорил, что от плотских желаний можно избавиться – разве только дожить до старости. И все же я прислушался к наставлениям друзей и уволился. Эта работа стала девятой по счету.

В целях экономии мы решили переехать из тогда еще глухого района Тунчжоу в еще более глухой пригород Яньцзяо[98]. Сперва нас было трое, но к нам присоединились еще двое, и в