Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

в свое время историк и этнограф П. А. Ровинский (1831–1916). Записав всего лишь несколько песен, Ровинский констатировал в Восточной Сибири «бедность устно-поэтической традиции»[41]. Однако задуманная экспедиция не состоялась. «Третью поездку: на р. Ангару – по следам Ровинского – осуществить уже не удалось», – с горечью напишет позднее М. К.[42]

Глава Х. «Дневник художника»

Во время своих экспедиций 1914–1915 гг. М. К. посчастливилось совершить «открытие», далекое от фольклористических целей его поездок. В одном из сибирских городков или селений он приобрел альбом XIX в. с рисунками и стихами неизвестного автора.

Осенью 1915 г. он занялся атрибуцией и анализом. Неизвестным автором оказался П. А. Федотов.

Первое публичное сообщение о своей находке М. К. сделал 19 ноября 1915 г. в Русском библиологическом обществе, действительным членом которого он был избран еще весной[1]. Этому, безусловно, содействовали и президент Общества (А. А. Шахматов), и вице-президент (Э. А. Вольтер)[2]. Почетными членами Общества значились С. А. Венгеров, В. И. Саитов, А. Ф. Кони, С. Ф. Ольденбург… В тот период Общество переживало расцвет: число собраний и докладов в 1915 г. достигло максимального числа – 54[3]. К началу 1917 г. Русское библиологическое общество насчитывало более 200 действительных членов (не считая почетных членов и членов-сотрудников).

Заседание состоялось в университете (в одной из аудиторий Восточного факультета); председательствовал Э. А. Вольтер. Сообщение М. К., озаглавленное «Новый альбом рисунков и стихов Павл<а> Андр<еевича> Федотова», не прошло незамеченным, тем более что 1915 г. был юбилейным для Федотова (сто лет со дня рождения) и имя художника постоянно мелькало на страницах русских газет и журналов[4]. Не удивительно, что информация о сенсационной находке быстро распространилась в русской печати. Через две недели влиятельная сибирская газета сообщала:

В Русском библиологическом обществе состоялся интересный доклад М. К. Азадовского.

Молодому ученому, как сообщает «День»[5], посчастливилось найти в Сибири в Хабаровске и выкупить у какого-то парикмахера большой литературно-художествен<ный> альбом, принадлежащий родоначальнику русского реализма художнику Федотову. В альбоме более 100 оригинальных рисунков, некоторые совершенно неизвестные, среди них – наброски и этюды для его картин и рисунков. Но, помимо рисунков, альбом интересен стихотворениями русских поэтов, тщательно переписанными Федотовым. Здесь много политических и эротических стихов, которые были нецензурны при Николае I, но много и вариантов стихов, басен Крылова и несколько неизвестных стихотворений. Из последних отметим стихотворение, посвященное русскому флоту, предрекавшее крымское поражение.

Свой альбом г. Азадовский предполагает передать будущему художественному музею Вост<очной> Сибири[6].

Сообщение о заседании в Библиологическом обществе, в ходе которого «г. Азадовский демонстрировал ряд рисунков художника Федотова, случайно найденных в Сибири», появилось и в столичном ежемесячнике «Известия Вольфа». «Демонстрация сопровождалась, – сказано далее, – интересным докладом о Федотове»[7].

Ободренный первыми откликами, М. К. стал готовить найденный им дневник к публикации. На это ушло несколько месяцев, и уже к весне 1916 г. все было готово. Своей работе М. К. дал название «Дневник художника» (явная перекличка с циклом статей и эссе Александра Бенуа, печатавшихся в 1907–1908 гг. в «Московском еженедельнике»). Очерк, переданный автором в «историко-литературный и библиографический» журнал «Русский библиофил», был опубликован в апреле 1916 г. вместе с составленными автором «Материалами для библиографии П. А. Федотова»[8] и открывался упоминанием о выступлении в заседании Русского библиологического общества 15 ноября 1915 г. (Общество тесно взаимодействовало с «Русским библиофилом»).

Редактором «Русского библиофила» был в 1916 г. (после смерти антиквара и мецената Н. В. Соловьева, его основателя и редактора-издателя) историк искусства и библиофил В. А. Верещагин[9], и можно не сомневаться, что он охотно поддержал публикацию «Дневника», который был издан также отдельной книгой (с ошибкой в фамилии автора: Марк Азаровский[10]); тираж издания, как было отмечено на оборотной стороне авантитула, составлял 250 экземпляров, «из которых 175 выпущены в продажу» (есть основания полагать, что в действительности их было больше)[11]. Книга вышла в июне (цензурное разрешение от 27 мая 1916 г.). Один из первых экземпляров М. К. отправил Арсеньеву с надписью: «Дорогому другу, милому Владимиру Клавдиевичу как знак искренней любви. Автор»[12]. Другой экземпляр он послал А. Н. Бенуа. В сопроводительном письме от 24 сентября 1916 г., подчеркивая роль Бенуа, высоко оценившего творчество Федотова в своей «Истории русской живописи в XIX веке», М. К. писал: «Перелистывая страницы моей небольшой работки, Вы несомненно залюбуетесь прекрасными рисунками художника, которого Вы так любите и оценить которого Вы сумели так тонко и изящно»[13].

Книга вызвала резонанс; в русской печати стали один за другим появляться отклики на «Дневник», и почти в каждом из них подчеркивались эрудиция и серьезность автора, его добросовестное и любовное отношение к предмету своего исследования. Первым, кто обратил внимание на «Дневник художника», был… В. В. Розанов, писавший в присущей ему манере:

В последней книжке журнала (имеется в виду «Русский библиофил». – К. А.) г. Марк Азадовский (уж не совсем русская фамилия!) написал с таким бесконечным вниманием о художнике Федотове, что… даже стыжусь сказать, как хотел бы ему выразить благодарность; и собрал всю библиографию о нем; и издал его неизвестный доселе альбом рисунков <…> Да: церковь и библиография – две единственные области, где сохраняется по-настоящему «вечная память» о человеке[14].

Где и при каких обстоятельствах альбом Федотова попал в руки М. К.? В своей работе он сообщил, что ему удалось «совершенно неожиданно» обнаружить его «прошедшей зимой в руках случайного продавца в отдаленном городке Восточной Сибири»[15]. Слова «прошедшей зимой» позволяют предположить, что альбом был найден им в первые месяцы 1914 г., то есть во время Амурской экспедиции, поскольку зиму 1914–1915 г. М. К. безвыездно провел в Петербурге. Что касается «отдаленного городка», то это наверняка был не Иркутск и не Хабаровск – М. К. не мог отозваться подобным образом о родных для себя местах.

Ясного ответа на этот вопрос до сих пор не имеется, и создается впечатление, что М. К. намеренно затушевывал это обстоятельство. «Он ни разу не написал, где был найден альбом, зашифровав это место как маленький городок в Восточной Сибири», – указывала Л. В., полагавшая (возможно, ошибочно), что речь идет о Верхоленске[16]. Не называет точного места и ни один из рецензентов «Дневника художника»; большинство из них повторяют авторские слова об «отдаленном городке Восточной Сибири».

Любопытные и неожиданные детали, касающиеся находки М.