Моя Америка - Шерман Адамс

полутяжелом весе против Тони Энтони, и я планировал стать партнером по тренировкам одного из них.

...Настал вечер матча. Арена была забита народом. Старый Арчи был хитер, как лис, и легко мог внушить сопернику, что не выдерживает его напора, а в следующий момент превращался в тигра и наносил такой удар, от которого его напарник лежал, пригвожденный к полу, как мертвая макрель. Арчи нередко разыгрывал спектакль и перед матчем, появлялся при взвешивании с сединой в бакенбардах и создавал впечатление, что собирается перебраться в качалку на веранде дома.

Энтони был обворожительным парнем из Гарлема. Высокий и светлокожий, он напоминал Гарри Белафонте8. В начале матча он стал осыпать старого мастера быстрыми ударами и вскоре имел полное преимущество по очкам. Но через несколько раундов Арчи провел серию ударов под сердце, звучавших как артиллерийская канонада, после чего матч был окончен.

Когда я вышел на улицу, мне представилась грустная картина. Несколько старых боксеров вышагивали перед ареной и просили милостыню у выходившей публики. Они носили на себе плакаты с такими текстами:

«БЫВШИЙ ПАРТНЕР ДЖЕКА ДЖЕКСОНА И СЭМА ЛЭНГФОРДА, НЫНЕ БЕДНЫЙ И СЛЕПОЙ».

«БЫВШИЙ ЧЕМПИОН В СРЕДНЕМ ВЕСЕ. СЛЕПОЙ И БОЛЬНОЙ, НУЖДАЮСЬ В СОБАКЕ-ПОВОДЫРЕ. ПОЖЕРТВУЙТЕ».

«БЫВШИЙ ПАРТНЕР ДЖЕКА ДЕМПСИ, НЫНЕ СЛЕПОЙ И БОЛЬНОЙ, НУЖДАЮСЬ В ПОМОЩИ».

Вид этих в прошлом прекрасных боксеров подействовал на меня угнетающе и заставил спросить себя, что же ждет меня в будущем.

Дорога через континент

Как раз в те дни, когда стало поступать пособие, я получил от Одессы телеграмму и 50 долларов на автобус. У мамы случился удар, и она переехала к семье в Хартфорд. Я пошел на Пятую улицу и купил себе дешевую дорожную сумку с текстом на одной стороне: «Из Лос-Анджелеса в Хартфорд». Потом доехал на автобусе до дороги № 66 и стал ловить попутную машину, идущую к восточному побережью. Мой план заключался в том, чтобы днем ехать на попутных машинах, а ночью на автобусе, так как денег на еду и на автобус на весь путь не хватало.

Первым меня подвез нарядный белый тип — игрок из Лас-Вегаса. Его звали Бу, и он разъезжал на новеньком «кадиллаке». Мне не хотелось ехать через Лас-Вегас, так как дорога после него идет через Скалистые горы, а я был одет по-летнему. Мы расстались в Бэрстоу, на узловом пункте, где сходится много дорог. Бэрстоу расположен на самом краю пустыни, где днем жарко, как в Саудовской Аравии, а ночью холодно, как в Еккмокке. В девять часов на дороге было дьявольски холодно, и никто не останавливался, чтобы подобрать меня. Спортивный автомобиль красного цвета промчался мимо так, что меня чуть не сдуло с дороги. Через несколько сот метров он остановился и вернулся задним ходом. Водитель, молодой парень, спросил, как проехать в Лас-Вегас, и я присоединился к нему, так как с одинаковым успехом мог замерзнуть и в Скалистых горах и на дороге.

Через три часа мы были в Лас-Вегасе. Было за полночь, но игорные дома и казино работали вовсю.

Я зашел в «Золотой миг». Помнил, что получилось в прошлый раз, но решил попытаться вновь. Не успел миновать «одноруких бандитов», как здоровенный вышибала схватил меня за руку и сказал:

—      Тебе нельзя сюда заходить! Мы не обслуживаем цветных!

Я спросил, имеет ли он что-нибудь против того, чтобы я попытал счастья у «однорукого бандита».

—      Это можно, — сказал он, — если не задержишься слишком долго.

Я бросил в щель пятьдесят центов. В окошке появились четыре вишни, и я стал на пять долларов богаче. Это был первый и последний раз, когда я дернул за рычаг «однорукого бандита». Считаю, что шведы приняли правильное решение, запретив эти гангстерские машины. Каждый раз, когда вижу такую машину, вспоминаю о городе гангстеров, который называется Лас-Вегас.

Я купил билет до Солт-Лейк-Сити, сел в автобус и проспал до утра, пока пассажиры не разбудили меня общим громким возгласом: «О-о-о, смотрите!» На удалении сотен километров, где-то над пустыней, поднялся большой огненный шар, напоминавший белый гриб. Это правительство испытывало очередную атомную бомбу.

Вскоре автобус прибыл в столицу мормонов — Солт-Лейк-Сити. Мормоны истребили в штате Юта почти всех коренных жителей — индейцев и захватили их землю. Согласно учению мормонов, чернокожие, индейцы и евреи не имеют души и поэтому никогда не смогут попасть на небеса, предназначенные для белых.

Трудно забыть День благодарения 1957 года. Пришлось тащить на себе пятьдесят километров тяжелую сумку, наполненную боксерскими принадлежностями. Между Солт-Лейк-Сити и Огденом никто не остановился, чтобы подвезти меня. Когда я приковылял наконец в Огден, расположенный у края Скалистых гор, приближалась полночь.

Через час притормозил старый ветхий «форд», приятный пожилой белый фермер пригласил меня внутрь и налил мне кофе из термоса. В три часа утра он ссадил меня в городе Ларами, штат Вайоминг. Там я сел в автобус, идущий до Шайенна, и в двенадцать дня был снова в этой дыре, которую так сильно ненавидел во время службы в армии. На меня падали хлопья снега, и я чувствовал, как вода просачивалась через трещину в моих дешевых ботинках.

Раз за разом я поднимал палец, но даже черные не останавливались, чтобы взять меня. Мои ноги совершенно задубели. И все же мне повезло — остановился молодой белый ковбой. Но он отвез меня километров на тридцать и ссадил посреди прерий. Вокруг, куда ни кинешь взгляд, не было видно ни деревца, а ветер так свирепствовал, что перевернул мою дорожную сумку.

Около меня остановилась машина с номерами штата Массачусетс. Мое сердце заколотилось. Подумать только, вдруг парень едет до самого Хартфорда?

—      Это верно, что ты из Коннектикута? — спросил он, прочитав надпись на моей сумке.

—      Конечно, — сказал я.— Я из Хартфорда, ходил там в школу.

—      О’кей! — сказал он. — Залезай!

Мне хотелось обнять его. Это был бедный рабочий из штата Мэн, пограничного с Канадой. Там свирепствовала такая же большая безработица, как и на Юге, и многие устремились в поисках работы в Хартфорд и Бостон. Лишившись работы, он откликнулся на объявление в газете, приглашавшее людей на Запад. Обещали выучить его на водителя гусеничной техники, но дело кончилось тем, что пришлось в течение нескольких недель копать канавы. Теперь он возвращался домой всего лишь с 45 долларами в кармане. Даже с моими 25 их