Валерий Перевозчиков - Ну здравствуй, это я!

Так они и лежали рядом, голубчики… Марина дала приказ: «Не выпускать» — и уехала на съемки. И когда они проснулись, они захотели «функционировать»! Но Марина же сказала: держать! — и я пыталась держать! Я взяла сковороду — была такая тяжеленная чугунная сковорода — и сказала: «Я вас не выпущу! Марина приказала!» А Володя: «Мишенька, а я думал, что она у тебя ангел!» Но они же такие умные, такие — гады! — хитрые, даже в таком состоянии смылись. Они меня просто обманули. Один закричал: «Рива! У тебя на кухне что-то горит!» Я как дура понеслась на кухню, а они моментально улизнули.

А когда это было, в каком году?

Я же говорю, что у меня женская память… Это Миша может вам точно сказать — у него память логическая… А у меня какие-то фрагменты… События всплывают, а в каком году? Я так не умею запоминать…

Последний приезд Высоцкого в Париж вы запомнили?

Это когда Володя лежал в больнице и сбежал оттуда? Да, это май 1980 года… Миша мне про это рассказывал… Что Марина положила Володю в больницу, что он ходил в красном и что он сбежал оттуда… А потом умерла сестра Марины Влади — Татьяна. Да, это было за пятнадцать дней до смерти Володи, и Марина тогда все говорила: «Господи! Хоть бы Володька не умер! Хоть бы не умер!» Меня это поразило, что она это ТАК говорила! Наверное, у нее было какое-то предчувствие… Да и всем друзьям Высоцкого, всем нам было тогда не по себе. Страшно было за него.

А как вы узнали о смерти?

Тоже страшно было… В ту ночь я спала у телефона. Моя Дора накануне попала в полицию. Просто так — взяли панков, и Дора попала за компанию. Ну, я, конечно, перенервничала, лежала у телефона, ждала звонка… И вдруг очень рано, часов в семь утра, звонок! Я вскочила — Миши не было в Париже, — взяла трубку. И вдруг голос Марины: «Ривочка, Володя умер». Она это сказала, я выронила трубку… А потом даже не помню некоторые моменты… Марина сразу же приехала — мы тогда уже дружили очень близко, по-семейному… И когда умерла Татьяна — Одиль Версуа, мы все вместе хоронили ее… Мы с Мишей ездили и в больницу, где она умерла, и на похороны. Марина говорила, что последнюю ночь они с Татьяной провели вместе, лежали рядышком… Таня была удивительная женщина. По-моему, она болела лет семь-восемь и знала, что обречена… Ходить уже не могла, передвигалась на костылях — и еще играла в театре! Ей делали какие-то сильные уколы — и она играла!

Высоцкий дал в Париже несколько концертов — вы были на них?

На одном. Это было после какого-то их с Мишей загула… А Марина уже организовала концерт, все было назначено. Это был страшный концерт: Володе было плохо, плохо с сердцем… В зале, конечно, никто ничего не знал, но мы-то видели! Володя пел, пел как всегда, пел замечательно, но мы-то знали, какое это было напряжение! Потом мы зашли к нему за кулисы в артистическую, я подошла к Володе… Помню, он так схватился за меня — весь зеленый и в поту. Страшно.

Вы где-то бывали все вместе?

Мы были на французской ярмарке — это не торговля, а всякие увеселения. И вот однажды мы все вместе отправились туда — катались на таких смешных колясочках. Ох как мы веселились!

У Миши есть много чудных фотографий, ну, всяких там замков монстров. В этих колясочках мы въезжали в темноту, а там такие актеры — лохматые. Они очень добросовестно играли, особенно на женщин набрасывались — пугали. Володя тогда много смеялся.

А чему еще радовался Высоцкий в этой жизни?

Очень любил наших животных. Обожал нашего пса. Урка — это бультерьер, редкая порода… А Урка, когда приходил Володя, так радовался, что скакал кольцами, крутился таким колесом! А еще Володя любил моего попугая Вавочку. И очень его смешило, когда Миша брал варежку… Как говорим мы с Дорой, «Вава был холуй!» Это был подлый попугай, он нас обижал! А Мишу он боялся, потому что Миша бил его ватной варежкой. И как только Миша брал эту варежку, Вава делал так лапкой, наклонял голову и как француз говорил: «Са-ва… Са-ва…» Володю это очень смешило… И когда он приезжал, мы ему рассказывали новые истории про Ваву.

А что любил поесть Владимир Семенович?

В общем, он ел все. Но, как я поняла, любил сладкое… Боже мой! Вот тут я преступница! Я же ему обещала торт «Наполеон»! В России я была даже знаменита своим «мокрым Наполеоном». Все пекли с густым, жирным кремом, а я делала «мокрый». Я Володе несколько раз обещала. И он спрашивал: «Ривочка, ну когда же будет «Наполеон»?» А я так и не собралась… Мы потом вспоминали с Мариной, что Вовочка так и не попробовал мой «мокрый Наполеон»…

Март 1991 года. Москва.

По материалам В.Перевозчикова

Марта встретилась с Мариной Влади, которую знала по съемкам в фильме Миклоша Янчо «Сирокко».

…И когда я попросила дежурную передать, если придет Высоцкий, что мы с Мариной внизу, та взглянула на меня как на сумасшедшую: «К вам? Высоцкий?» — «Да, а что?» Она как на Бога посмотрела на меня и уже совсем по-другому ко мне относилась. До этого я не знала, что здесь такой культ Высоцкого. Потом он пришел, и мы отправились в ресторан. Помню, все танцевали вокруг нашего столика страшный танец. А я никогда не слышала, как пел Высоцкий, и думала: что это? Маленький человек Такой смешной… Но не было времени поговорить.

В следующем году Театр на Таганке приехал в Будапешт на гастроли, и Володя позвонил, стал заходить ко мне после спектаклей на чай. Выпивал два литра чая из огромного чайника, и говорил, говорил, и звонил…

Звонил так: сначала в Москву на Центральную. Там у него была какая-то девушка — Наташа, Анюта… Всегда другая. Высоцкий говорил мой номер в Будапеште, и она ему включала весь мир: Нью-Йорк, Париж… Он без конца говорил и курил. Потом уезжал спать часа на три.

Высоцкого в Венгрии никто не знал, и я устроила так, что собрались мои коллеги, и он пел. Тогда я впервые услышала его пение… Был большой успех. Володю просили петь еще, и он охотно пел снова.

Потом я организовала, чтобы Володю записало Венгерское телевидение. Его сначала не хотели снимать, потому что «нет денег», потом стали снимать, потому что он из театра Любимова (на спектакли ходило очень много людей). А когда послушали, как Высоцкий поет, стали снимать еще.

Через неделю в Будапешт приехала Марина со съемок, кажется, из Испании. А у меня уже был сценарий «Их двое», и по сценарию мне была нужна еще красивая, но уже не очень молодая женщина. Когда мы с Володей поехали встречать Марину в аэропорт, я ее увидела и сразу предложила роль. Она прочла сценарий и согласилась, ей очень понравилось. Это было осенью.

А весной Марина продолжала сниматься у меня, в то время как Володя в Париже делал пластинку и что-то у него не ладилось. Они каждый день говорили по телефону, и были какие-то напряженные отношения… Наконец он сказал, что прилетает.