Александр Панов - Искры революции

— Э-эх, какую силу мы прозевали, — с сожалением сказал Масленников.

— Да-а, — согласились все, слушавшие сообщение разведчиков.

— Товарищи, а ведь колчаковская-то армия трещит по всем швам! — радостно заключил докладывавший разведчик. — Возможно, в этом есть и наше участие. Помните листовки, которые мы забросили в этот полк?

— Возможно, — согласился Масленников, — но сейчас надо думать, как выручать восставших солдат.

Партизаны задумали рискованную операцию: налететь ночью на поселок и освободить восставших солдат. Но не успели подготовиться, как услышали опять стрельбу. Грохнуло несколько винтовочных залпов, потрещал пулемет и все смолкло.

— Што это? Снова загадка.

Только ночью партизанские разведчики установили, что в трех верстах от Сима по Уфимскому тракту у Глиняного ключа расстреляны обезоруженные солдаты, очевидно те, которые отказались воевать против красных. Трупы лежат в разных местах — на полянке, за ключом, на опушке леса и в лесу.

Тяжелые думы овладели партизанами. Они долго молчали после сообщения разведчиков. И вдруг почти разом взорвались:

— Бить, бить гадов надо! Ведите нас, командиры!

— Товарищи, товарищи! — убеждали командиры. — Рассудите поумнее. Тех солдат, на поддержку которых мы могли рассчитывать, уже нет. Вы представляете, какая армия находится в Симе, если в каждом доме по три-четыре солдата, а может и больше? Да еще какие солдаты! Это ж каратели, палачи, которые будут сражаться до последнего. Что может наша горсточка сделать с такой армией?! Они перебьют наши семьи, прежде чем мы сможем что-либо сделать во время налета. Нет, товарищи, надо мстить им, не вступая в открытую схватку.

Разумные доводы командира сдерживали пыл партизан. Однако все твердо решили не тратить ни одного дня на выжидание, вредить колчаковцам всеми средствами, и разделились на мелкие группы.

— А вам, Петр Михайлович, вместе с Михаилом Ивановичем предлагаю пойти в Катав, — сказал Масленников. — Свяжитесь с Костей Борцовым, договоритесь о выступлении в мае. Это, пожалуй, лучшее время. Пусть он готовит своих к этому времени и свяжется с Саткой и Юрюзанью. Остальным поручаю разыскать в лесу молодежь, скрывающуюся от колчаковской мобилизации, втяните ее в дело. Сам я схожу к Соколову, договоримся о действиях его группы и постараемся встретиться с Рындиным.

Широкий дол опустел.

Участились выстрелы то с одной, то с другой стороны поселка. Они радовали и пугали рабочих. После таких перестрелок белогвардейцы становились злее. Они каждый день стали водить в умовский дом членов семей, сыновья, мужья, отцы и братья которых скрываются от белых.

Каратели вновь арестовали ранее допрошенных и битых стариков Яковлева, Усачева, Булыкина, Федюкина, Куренкова, Брылкина, Горбунова, Киселева и других, как заложников.

Неспокойный горный округ вынудил колчаковцев держать большие воинские силы в Симе. Контрразведка писала, что Сим является гнездом большевиков. Здесь они еще в 1905 году себя показали. И в семнадцатом году с первых дней революции взяли власть в свои руки. Теперь же раскрыт их заговор. Они готовятся к восстанию. В лесах собираются партизаны. Каппелевцы ждут их наступления на Сим. Однако почему-то большевики не нападают. Вот уже несколько раз они устраивали переполох в поселке, не пропускали казаков по лесной дороге в Миньяр, нападали на солдат егерского батальона, переезжавших в Ерал. Но не идут в Сим. Видимо, знают, что для них здесь приготовлено.

Последняя ночная перестрелка на улицах Сима всполошила командование белых.

— Это, наверняка, разведка боем, прощупывают наши силы и узнают расположение огневых точек. Надо искать большевистские очаги и истреблять, пока они разрознены, — так решили белогвардейские офицеры.

Как только с крыш скатились последние капли растаявшего снега и в лесах появились проталины, каппелевцы ринулись по всем дорогам, идущим из Сима.

Молодые разведчики прибежали в Широкий дол.

— Товарищ Масленников, на нас напали белобандиты!

— А где Егоров?

— Там остался. Он отстреливается около первой казармы.

— Товарищи, за мной, — крикнул Масленников.

Пятнадцать вооруженных партизан ринулись за командиром. К казарме они подошли осторожно. Кругом тишина и темно. Лишь в стороне от дороги мелькал огонек. На ветке ели горела свеча. Под елью за хвойным бугорком, стоя на коленях, крестилась женщина.

— Ой, кто вы?

— Не бойтесь, мы рабочие. Скажите, кто под хвоей?

— Не знаю, милые. Тут сражался такой черненький, красивый парень. Прими, господи, душу его добрую.

— Вы здесь живете?

— Здесь, добрые люди, здесь.

— Вы видели, кто его убил?

— Солдаты с кокардами. Они на конях приезжали сюда. Он миленький один, а их было много. Стрелял паренек, шестерых свалил.

— Вот что, мамаша, не сможете ли вы съездить или сходить в Сим? У парня осталась мать, расскажите ей обо всем. Мать перевезет его в Сим. Парня звали Петром. Вот адрес его матери.

— Схожу, милые, схожу. А вы кто?

— Мы красные.

— Слава богу, скоро, значит, конец белым.

— Скоро, мамаша. А пока прощайте. Белым не сказывайте, что мы были, а то и мать убьют.

— Будьте спокойны, не выдам.

Партизаны вернулись в Широкий дол.

— Ну, разведчики, теперь докладывайте, — потребовал Масленников.

— Мы хотели сражаться, но Егоров нас прогнал, говорит, бегите в штаб.

— Где вы побывали, с кем встречались?

— Мы встречались с миньярцами и ашинцами. Они рассказали нам, что наши наступают, что к ним приходил из Красной Армии Туманов. Это миньярский большевик. Он увел с собой первый раз 39 человек. Потом пришел еще и увел 150 человек. Первые перешли фронт хорошо, а о вторых еще не знают.

— Вот это новость! Значит, фронт недалеко.

— Ну, а вы что принесли из Катава?

— Мы, — ответил Яковлев, — договорились с катавскими большевиками собрать в начале мая конференцию подпольных организаций Усть-Катава, Катав-Ивановска, Сатки, Юрюзани, Миньяра, Аши и Сима. Борцов обязался созвать делегатов с той стороны, а мы с этой.

Выслушав сообщения разведчиков, партизаны снова разошлись. На прощание Масленников сказал:

— Я встречался с Рындиным. Он рекомендует каждую ночь прощупывать белобандитов в поселке, держать их все время в страхе. Мы с Соколовым сделали одну такую разведку. Ох и всполошились бандюги. Однако за нами не погнались, трусят. Но этот факт на первой казарме говорит о том, что они ищут нас. Будьте осторожны.

Когда мартовское солнышко пригрело и снег растаял в лесах, обнаружились следы колчаковских преступлений, скрываемые суровой зимой.