Кавалеристы - Артем Владимирович Драбкин

гражданский. А я смотрю, мужик крадется и с ним два солдата, но без оружия. Ну, я кричу: «Хенде хох!» – и сразу очередь дал над головами. Они вроде убегать кинулись, тогда я прицельно рядом с ними, потому что мелькнула мысль: живыми взять! В итоге они вернулись. Подошли ко мне, я их заставил тащить велосипеды этих женщин, чтобы руки были заняты. Я же один не могу их связать. И этого с повязкой тоже. Ну, прикатили, и я этих двоих веду в штаб. Привожу: «Кому немцев сдать?» А мне отвечают: «Да лучше под жопу коленом им дай…» Они уже на хрен никому не нужны. Или еще такой случай.

Как-то из лесу выходим, причем это не головной отряд, и то ли немцы не знали, то ли наши пропустили, но только выходим из лесу, а там дальше по дороге на белых лошадях едет оркестр. А у нас полковой оркестр как раз ездил на белых лошадях. Посмотрели, а это немцы… Со взвода разведки это увидели, пришпорили и давай туда. Окружили, все трубы отобрали, лошадей себе тоже забрали. В запас. Но самих музыкантов не трогали.

– А власовцев не встречали?

– Точно, вот это был случай… В районе польского города Августов есть канал, и немцы что-то там немного затопили. Поэтому наш полк в город не заходил, а 121-й вышел на окраину. Мы прошли по шоссе, должны были дальше двигаться и остановились. И вот я не помню уже точно, меня послал мой командир взвода, то ли к командиру полка на передок, с радистом. Ну, прошли мы, не до эскадронов, но вижу – пехота. Подошел командир роты: мол, связь с кем? Спрашиваю: «А вас сколько человек?» – «Со мной шестнадцать». Представляешь, шестнадцать человек от роты осталось…. Но это уже последние дни боев, потери большие, а пополнения не получали. И вот тут немцы начали наступать. Да, а по дороге, где шли, стояла батарея 76-мм орудий. Как они там оказались? Потому что я смотрю, там воронка глубокая, там глубокая. По обе стороны дороги – болота, и не съедешь с нее, вода кругом, болота и мелкий лесок. Прошли мы за деревца, там сухое место, где и встретились с этими пехотинцами. И когда немцы начали напирать, а дорога идет вот так, поднимается, и там на высотке появляется немецкая самоходка. Только она там появилась, начала спускаться, и наши сразу подбили ее. А за самоходкой пехота идет.

Ну, мне было сказано возвращаться. Пошли назад, и тут к тому месту, где стояла батарея, подошли две «катюши». Они как дали, и отрезали наступающих немцев. Короче говоря, там взяли около четырехсот пленных. Почти все – власовцы… Одеты нормально, у каждого фляжка с водкой, у кого недопитая, у кого полная. Их разоружили и погнали в тыл. И вот с этого момента я помню что? У нас был взвод химиков, он, по сути, потери не нес. То где-то что-то охраняют, в общем, как бы свободны всегда. И им приказали сопровождать колонну пленных. Они сразу предупредили: «Шаг влево-вправо, стреляем без предупреждения!» – и погнали их. И мне рассказывали, что когда довели до нашего обоза, а у нас был такой ездовой Поталов – ездовой на боевой бричке. Участник Гражданской войны, буденновец. Здоровый такой донской казак, ух какой крепкий. Чем он у нас отличался, что всегда ходил без погон. Сколько его ни заставляли, он всегда отвечал так: «Хоть расстреляйте, но погоны я никогда не надену! Я рубил эти погоны в Гражданскую, а теперь мне их надевать?!» И когда их привели, этот Поталов выхватывает клинок и врубается в эту колонну. Узнал, что это власовцы, и давай их рубить… Те, конечно, стали от него разбегаться, а химики начали по ним стрелять. Поднялась паника, в общем, рассказывали, что до штаба дивизии довели всего с десяток человек… Не знаю, насколько это верно, но я лично слышал, как Поталов рассказывал: «Я этих власовцев рубил…» Мы думали, что Поталова судить будут, но как-то замяли это дело. Потом его пересадили на пулеметную тачанку в эскадроне, и он там как-то отличился в бою. (На сайте http://podvignaroda.ru есть наградной лист, по которому ездовой пулеметной тачанки 1-го эскадрона 65-го кавполка 32-й Гвардейской дивизии рядовой Поталов Самсон Тимофеевич 1897 г.р. был награжден медалью «За отвагу».)

– А слышали про то, что у немцев был целый казачий корпус?

– Уже в Западной Белоруссии во время наступления вошли в какое-то село, а там рассказывают, что казаки натворили делов. Мол, безобразничали. А мы же в кубанках ходили, да и просто на конях, значит – казаки. Но больше я ничего такого не слышал. Только знаю, что шутники разные были.

Когда на Неман вышли, а это же Западная Белоруссия, и там местное население интересовалось, что там, как в Советском Союзе, колхозы там и прочее. Так кто-то из наших кинул такую шутку – мол, колхозы за нами идут. Мы на лошадях, а колхозы на быках едут. Так некоторые местные ходили на высокий берег, смотрели, не едут ли еще? (Смеется.) Такая хохма была.

– Евгений Степанович, хочу вам задать один из основных вопросов нашего проекта – как вы считаете, могли мы победить с меньшими потерями? Знаете, как сейчас говорят, мол, завалили немцев трупами.

– Считаю, что так говорят те, кому это выгодно. А я хоть и бывший фронтовик, но не могу так глобально судить. Во-первых, бывает так, что далеко оторвались от дивизии, а раз далеко, то я в тачанке. Я даже не вижу, что, где. Вот порой на встречах начинают: «Ну, ты же там был!» Ну, да, я там был, но я же в это время в тачанке сидел, что я там видел? Вот так ряд эпизодов прошел мимо меня. Чтобы сказать больше, так мне не с чем сравнить. Но я так думаю, что у нас во взводе совсем не такие потери, как в эскадронах.

Ну, вот я говорю, сами же солдаты оценивали, кто из командиров как воюет. И того же Зайкова они выделяли, что он грамотный и людей бережет. А вот взять моего командира взвода. Ведь Гвоздев погиб только по его вине. Новиков ранен только по его вине. Петушкова – бывшего повара убили по его вине…

В Польше, как раз перед тем, как пойти в наступление на Восточную Пруссию, решили провести разведку боем. В эту разведку взводный назначил троих: Макар Токарев и Коля Шарахин – радисты, они с радиостанцией,