Ё-моё! - Гарри Яковлевич Бардин

еще на ненаписанную музыку. Подчинить музыку темпоритму задуманного сюжета. А сам сценарий использовать лишь как руду, как полуфабрикат.

Поневоле вспомнилось, как я внушал своим студентам: «Стартовать надо с фундамента реальности. Узнаваемого и понятного зрителю. А потом от реальности взлетать к парадоксам, увлекая за собой своего зрителя». Взлетишь или не взлетишь? Как получится. Планировать это невозможно, но рисковать необходимо. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Я много раз рисковал, но не потому, что люблю шампанское. Нет, шампанское я не люблю. Предпочитал водку.

Возвращаюсь к «Летучему кораблю». Решив, что буду делать мюзикл, отправился к директору киностудии.

— Ну, что решили? — без всякого интереса спросил директор.

— Я буду делать мюзикл!

— Да ради бога!

— Многие вещи мне придется переделать.

— Да делайте что хотите, но учтите, что за сценарий все уплачено. И мы вам ничего не заплатим. Только поставьте в известность автора.

На том и порешили. Я взял номер телефона автора, Алексея Симукова, и отправился к нему домой.

Симуков не шибко обрадовался нашему знакомству. Особенно когда я сказал, что кое-что подправлю в сценарии.

К этому времени я уже придумал Водяного и Бабку-ежку. Я собирался автору об этом поведать, но он решительно остановил мой поток красноречия:

— Учтите, что в титры я вас не поставлю.

Я с этим согласился, раскланялся и ушел.

А по дороге домой думал: «Значит, деньги не заплатят, в титры не поставят…»

Но остановиться уже не мог. Именно по дороге домой я придумал музыкальный номер под названием «Мечта». Когда каждый персонаж выпевает свою мечту, а припев такой: «Ах, если бы сбылась моя мечта…». Считаю и сейчас, что это один из самых лучших номеров фильма.

И вот «Летучий корабль» запустили в производство. Я уже знал, что поэтом приглашу Юрия Энтина, которого знал давно и ценил как большого мастера владения словом. Чего стоило «Ох, рано встает охрана!».

А кто будет композитором?

В это время самой популярной музыкальной темой была «Пора-пора-порадуемся на своем веку». Для мюзикла мне был необходим именно этот композитор. Максим Дунаевский.

Я его нашел, позвонил, встретились. Он оказался человеком легким, контакт­ным и с юмором. Еще бы! Сейчас он женат в восьмой раз. Это очень смешно. И вот мы встретились втроем: Юрий Энтин, Максим Дунаевский и я. Рассказал им все, что знал про будущий фильм. Заразил коллег в хорошем смысле этого слова.

А теперь иногда, просматривая интервью с моими коллегами, удивляюсь, как они рассказывают о создании «Летучего корабля». Максим почему-то напирает на то, что мы часто спорили и ругались. Но этого не было! Честное слово! Юрий Энтин, чтобы повысить свой вклад, рассказывает, будто на его вопрос: «О чем поет Водяной?» — я ответил: «Ты — поэт, ты и придумай!» И ему, несчастному, пришлось лечь в ванну с водой, чтобы компенсировать мой непрофессионализм, и самому придумывать содержание куплетов.

Я никогда не позволял себе выходить в неглиже перед моими коллегами. Я всегда знал, чего я хочу от них получить, поэтому требовательным был не только к ним, но в первую очередь к себе.

Один раз произошла неувязка. Я попросил Юрия Энтина написать текст для Бабки-ежки. Пока он сочинял, я понял, что в этом эпизоде должен быть взрывной момент и тоскливые жалобы Бабы-яги здесь неуместны.

Энтин написал:

               Меня вы знаете так слабо,

               Во мне вы видите врага.

               Во-первых, бабушка я, баба!

               И только во-вторых, Яга.

Хорошие стихи. Юра прочитал их нам с Максимом, и тут я его огорошил тем, что это будет общежитие бабок-ежек, а петь они должны что-то залихватское.

— Частушки! — предложил Максим.

Энтин обиделся и отказался писать частушки.

И тогда, неожиданно для меня и самого себя, Максим придумал первый куплет:

               Растяни меха, гармошка!

               Эх, играй-наяривай!

               Пой частушки, бабка-ежка,

               Пой, не разговаривай!

И Юра, преодолев обиду, подключился к рождению номера: второй куплет и все последующие были его. Так родился музыкальный номер, без которого впоследствии не обходился ни один новогодний «Голубой огонек» на телевидении.

Да, мне не заплатили деньги за дописывание сценария, меня нет в титрах как соавтора сценария, но зато фильм стал хитом на многие десятилетия.

В чем причина? Попытаюсь разобраться. В фильме есть бесшабашность, свобода и хулиганство. И наша молодость — легкость бытия, что придало «Летучему кораблю» особый шарм.

Я снял много фильмов после него, но, когда меня спрашивают о том, что я снял наиболее известное широким массам, всегда отвечаю: «Летучий корабль». Один таксист после такого ответа озадачил меня, воскликнув:

— Как! Вы разве живы?!

Он был уверен, что я давно лежу и отдыхаю на Новодевичьем кладбище, как подобает настоящему классику.

Мои бывшие коллеги оказались более предприимчивыми, чем я. Они вдвоем — Юра и Максим — написали пьесу по мотивам «Летучего корабля», куда меня не включили в авторский состав. У меня просто карма какая-то — ни титров, ни денег.

Алексей Учитель, продюсер и режиссер, поручил сыну Илье поставить игровой фильм «Летучий корабль», не поставив меня в известность. Тут тоже с этикой оказалось не очень хорошо.

Когда мне позвонили с какого-то радио и спросили, буду ли я подавать в суд, я ответил, что не буду.

— Почему? — искренне удивились вопрошающие.

— Плохое не воруют, — ответил я.

Мог бы я сегодня снять фильм наподобие «Летучего корабля»? Наверно, нет. Я — другой, и мир — другой. Я уже не верю в автоматическое торжество справедливости, иллюзии с годами улетучиваются.

Кстати, в финале фильма должны были звучать такие слова:

               Сказка тем и отличается,

               Все в ней хорошо кончается!

Нам редакторы эти строчки зарубили. Знали, гады, что добром все не кончится.

Режиссер Тереза Дурова, поставившая спектакль «Летучий корабль», пригласила меня с внуком в театр.

Мы с внуком посмотрели на сцене искусственно растянутый фильм, после чего внук спросил:

— Дедуля, ты не обидишься?

— На что, Яша?

— Твой фильм — лучше.

Я не обиделся.

Эта пьеса сегодня